Анна Жнец - Дочь нечестивца

Тяжело вздохнув, Кархедон вышел на террасу дворца, чтобы насладиться видом раскалённых барханов. Скрюченные артритом пальцы легли на перила, словно когтистые лапы грифа. Чем старее становился номарх, тем стремительнее росло его беспокойство. Двадцать лет назад, едва взойдя на престол, он приказал возвести самую защищённую пирамиду с запутанной системой ходов, полных смертоносных ловушек. Вчера строительство было закончено. Сотни рабов погибли, раздавленные гранитными блоками, тысячи вернулись домой искалеченными – не большая плата за спокойную вечность. И всё-таки Кархедон не мог вздохнуть с облегчением. Он боялся не всех кладбищенских воров, а одного конкретного.

Никто не знал его имени, но слава этого человека дошла до самого бедного из феллахов. Его нарекли Бестелесным, потому что он сумел ограбить и осквернить одну из самых неприступных гробниц в Египте – усыпальницу кровожадного правителя двадцатого нома. Эта пирамида, внешне неприметная, низкая, прослыла поглотительницей людей. До Бестелесного лишь одному человеку удалось из неё выбраться – поседевшему от страха и с пустыми руками. Дрожащим голосом он рассказывал, что все его товарищи погибли: одни – на остриях бронзовых копий на дне внезапно разверзнувшихся под ногами ям, другие – настигнутые отравленным дротиком. Несколько его друзей, обезумев от паники, с громкими криками убежали во мрак, окончательно запутываясь в переплетении коридоров. Грабитель не сомневался: они тоже мертвы. Он даже утверждал, будто слышал в лабиринте вой шакала Анубиса. Номарх понимал: воображение сыграло с напуганным вором жестокую шутку. Однако в неграмотных крестьян его рассказ вселял суеверный страх.

Что касается Бестелесного, они свято верили, будто удачливый грабитель умел проходить сквозь стены, подобно духу, иначе как он миновал многочисленные ловушки? Поэтому и нарекли его так.

Ветер подул в другую сторону, и до чуткого носа номарха донеслась городская вонь. Если знать умащивала себя благовониями и удаляла все волосы с тела, простолюдины были слишком заняты тяжёлой работой и не уделяли столько времени чистоте. Пытаясь сбежать от тревожных мыслей, Кархедон решил в кои-то веки навестить гарем: неделю назад он, повинуясь минутной прихоти, купил за баснословные деньги наложницу редкой неегипетской красоты. Хозяин прекрасного цветника, он никогда не отличался здоровьем и вот уже десять лет мог наслаждаться его красотой исключительно платонически. Его новая рабыня могла не опасаться за свою девственность, если она, конечно, ещё не потеряла её под каким-нибудь вонючим кочевником – похотливым погонщиком верблюдов. Кархедон давно не покупал рабов для утех, но пройти мимо такой красоты не смог: питал слабость к девушкам с волосами проклятого рыжего цвета.

Общий зал гарема располагался в восточном крыле дворца и представлял собой просторное помещение с огромным бассейном в центре. Бассейн этот окружали деревянные колонны, искусно вырезанные в форме лилий. Пол и сбегающие к воде ступени были выложены цветной плиткой с изображениями птиц и виноградной лозы. Стены покрывали яркие фрески и растительные орнаменты.

Завидев правителя, девушки, с задумчивыми лицами сидевшие у бассейна, оживились, принимая изящные позы. Нейт подняла голову и тут же покорно её опустила, встретившись взглядом с номархом. Кархедон отметил, что в рассеянном мерцании факелов смуглая кожа наложницы кажется золотистой, будто подсвеченной изнутри. Он поймал себя на мысли, что хочет коснуться девушки, хотя ещё минуту назад собирался лишь любоваться ею, словно дорогой статуэткой.

– Посмотри на меня, – проскрипел Кархедон глухим старческим голосом, который сильно его раздражал, ибо напоминал о возрасте лучше зеркала из отполированной бронзы. Рабыня подняла голову. Её тёмные, блестящие отражённым светом глаза были подведены по египетской моде. Девушка смотрела спокойно, без тени испуга или благоговейного трепета. В который раз Кархедон поразился тому, как красива молодая невольница.

– Подготовь её для меня, – сказал он подошедшему на зов нубийцу. Тот покорно склонился, не смея оторвать глаз от пола.

Когда за великим правителем захлопнулась дверь, евнух проводил Нейт в комнату омовений. Гиант уже видел наложницу обнажённой, но всё равно испытывал предвкушение. Скользнул жадным взглядом по обнажённой груди – маленькой, но упругой – и до дрожи в пальцах захотел овладеть этим телом.