Андрей Тимофеев - От Первого лица

Старший брат, будучи военным лётчиком погиб в самом начале войны на Украине, а тётка после Великой восстанавливала город и воспитывала сестёр. Поев вкуснейшей гречневой каши на молоке, мы приступили к чаепитию и обмену новостями. Мария Александровна рассказала мне, что не держит уже ни коз, ни поросят, осталось только семь курочек, что дочь навещает её всё реже и реже, а на огороде с каждым годом стало хозяйничать всё тяжелей и тяжелей. В ответ я выложил ей, что мать, хотя и болеет, но держится молодцом, отец работает, а её внучатый племянник, мой сын, ходит во второй класс. Поблагодарив тётку за вкусный и сытный ужин, я отправился в комнату, где пахло сеном, да ещё чем-то тёплым и вкусным, включил старый, чёрно-белый телевизор и под тихий его говор заснул.

В шесть часов утра Мария Александровна разбудила меня, и я приступил к своему утреннему моциону, который заключался в том, что я выпивал четыре маленьких, но крепко заваренных, чашечки кофе, чередуя их с заядлой мечтой курильщика – сигаретой. Таков был мой распорядок дня: всегда перед работой иметь два часа запаса на кофе и сигареты, только тогда мой мозг просыпался и начинал функционировать. Так я жил день за днём, месяц за месяцем, год за годом, никогда не делая утреннюю гимнастику, хотя физически никогда не чувствовал себя слабаком.

Тётка уже давно копошилась в курятнике. Она всегда просыпалась с восходом солнца, часа в четыре. Так она была приучена с детства. Тётка колдовала с курицами, когда я отправлялся на работу, пожелав ей хорошего дня. Осень отступала, как драная собака, под напором бабьего лета, чуть пожелтевшая листва поглощала солнечный свет каплями утренней росы, отражаясь различными оттенками радуги, радующей глаз. Миновав небольшой парк, я добрался до проходной, где мне сообщили о том, что Чудо ждёт меня в своём кабинете.

– Здравствуйте, – негромко произнёс я, приоткрывая дверь кабинета.

– Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! – произнесло Чудо, вставая из-за стола, и протягивая руку дружбы новому начальнику лесопильного цеха. От него вкусно разило запахом недавно употреблённого напитка, обволакивая сумерки небольшого кабинетика своими парами. – Алексей Викторович, вам надо подписать заявление о приёме на работу, уже вчера подписанного директором, и вы свободны.

Поставив свою закорючку, я отправился к месту своей службы, где меня ожидали шум работающего оборудования и пара десятков моих подопечных. Увидев меня, они приветливо замахали руками, а я, сделав ответную отмашку, открыл дверь кабинета и прошёл к своему письменному столу. Анатолий, что-то раскладывая на своём столе, кивком головы дал понять, что заметил меня. Пристроив свой зад на стуле, стоявшем кое-как, я решил начать свой рабочий день разговором с мастером:

– Анатолий Иванович, значит, цех работает с восьми утра до восьми вечера, а я работаю до пяти, поэтому не вижу смысла вам приходить на работу раньше обеда. И давайте Анатолий в общении перейдём на “ты”.

– Просто замечательно, буду отсыпаться. Алексей к нам приходили с участка оцилиндровки брёвен и жаловались на брак.

– Ничего страшного, я разберусь, а теперь ты свободен, – произнёс я и стал заполнять табеля.

Рабочий день пролетел незаметно. Тётка ждала меня у окошка кухни, плотно покушав и отдохнув на диванчике, я решил прогуляться по лесу. Лес начинался сразу за огородом и открыв калитку, пройдя по промежку между картофельными грядками, я вышел на тропинку, ведущую в лес. Невысокие берёзки и осинки скрывались в тени высоких сосен, тропинка вела к неглубокому, противопожарному рву, прорытому в песчаном грунте. Идя по тропке и вдыхая хвойный, звенящий воздух ранней осени, я останавливался возле кустиков брусники и перезревшей черники, с удовольствием поглощая дары леса. Тут и там мелькали желтоватые, отливавшие золотом приходящего заката, опавшие листья деревьев. Дойдя до канавы, я двинулся вдоль неё, внимательно посматривая на серебристо-зеленоватый мох, ковром лежащий между молодыми ёлочками, запоминая, где растут красношляпые подосиновики и склизкие маслята, чтобы в конце недели забрать их на жаркое в Великий. Но солнышко уже заходило за горизонт, поэтому я поспешил к дому и под нежный звук телевизора заснул.

Неделя неудержимо катилась к своему завершению и пятница, мечта лентяя, уже торопилась к закату. Старенький, небольшой автобусик, соединяющий две Вишеры, довёз меня до автовокзала пункта назначения за пол часа. Отправление и прибытие автобусов было согласовано: один подходил на вокзал ко времени отправления другого. Взяв билет до Великого, я еле успел сделать две затяжки до того момента, как водитель пригласил меня жестом занять место в салоне автобуса, и мы тронулись в путь.