Лесия Корнуолл - Долг или страсть

Дилижанс отправился в путь, когда рассвело и мокрые улицы Лондона на минуту окрасились в розовый цвет. Цвет надежды и любви.

Алек отвернулся. Выбросил из головы абсурдно сентиментальную мысль. И пожелал девушке добра, кем бы она ни была.

А пока что у него свои проблемы.

Алек направился к дому Бреев тем же путем, которым пришел.

Но письмо так и не нашлось.

Томас Элисон, граф Брей, с грохотом промчался по коридору, ведущему к покоям жены. За ним бежала ее горничная, пытаясь догнать хозяина, несомненно, сильно напуганная потоком проклятий, которые он изверг, когда она вошла в его кабинет.

Когда она постучала, он читал весьма интересное письмо. Ночь выдалась неспокойной. В дом проник вор, разбивший флакон с духами, но великолепное колье Бреев осталось лежать на туалетном столике. Лакей доложил Брею о случившемся уже утром. Никто не посмел бы разбудить графа, разве что в случае пожара. По словам лакея, в спальне графини нашли тонкую дощечку, шириной с ящик туалетного столика, а также письмо с печатью принца Уэльского. Элисону не потребовалось много времени, чтобы догадаться о сути дела. У него самого имелись ящики с тайниками, но ничего не было тронуто. Очевидно, вора интересовало то, чем владела его жена. Лакей принес ему письмо на серебряном подносе, вместе с потрепанной голубой лентой. Прочитав письмо, адресованное его жене и написанное тем интимным языком, которым пользуются любовники, он уже не сомневался в измене. Брей понял, что были и другие письма, перевязанные лентой. Возможно, от разных любовников.

Он читал и перечитывал письмо, рассматривая буквы, выведенные знакомым почерком принца. Сколько раз он сам получал письма от Принни, написанные на той же бумаге с золотым обрезом, с приглашениями на раут, званый ужин или карточную игру!

Первой реакцией Брея было чуть ли не благоговение. Элизабет привлекла внимание самого принца Уэльского?

После второго прочтения он понял, что ему наставили рога. Перечитав письмо еще раз десять, Брей окончательно взбесился. Из-за предательства жены и мерзавца королевской крови, клявшегося ему в дружбе. Он не единственный, кого принц поставил в такое положение. Другие влиятельные аристократы выглядели полными идиотами из-за подобных проделок его высочества. Все эти люди никогда больше не могли высоко держать голову после того, как весь свет узнал, что они рогоносцы. Кроме того, они даже не могли потребовать от принца сатисфакции! Приходилось просто жить с этим. Но Брей не из таких! Он отомстит. Пока еще не знает как, но отомстит.

Он уже обдумывал план мести, когда появилась горничная Элизабет.

Девушка нервно приоткрыла дверь кабинета и присела в глубоком реверансе, не смея подняться.

– Ее милость приняла слишком много опиума, милорд. Можно послать за доктором? – спросила она.

Брей опустил глаза на письмо в кулаке:

– Нет.

Она широко раскрыла васильковые глаза.

– Но…

Всякие возражения замерли у нее на губах, когда хозяин вскочил, да так резко, что стул обрушился на пол. Как она смеет спорить с ним? Элизабет не впервые одурманивает себя опиумом! И так часто употребляет наркотик, что Брей запретил слугам посылать за доктором во время очередного припадка графини. За последние полгода врач приходил каждую неделю и каждый раз приносил с собой опиум. Брей считал, что все проблемы жены связаны с этим зельем. Когда лекаришка назвал состояние жены истерической диспепсией, Брей собственными руками выкинул его из дома.

Он промчался мимо дрожащей горничной и направился к спальне жены. Горничная побежала за ним. Похоже, боится, что он изобьет ее хозяйку. И не без оснований…

Брей не потрудился постучать – просто распахнул дверь спальни. И захлопнул ее за собой прямо перед физиономией горничной, возможно, прищемив ей нос, если судить по пронзительному визгу. Вот и хорошо. Если он узнает, что девчонка сплетничает о пристрастии графини к опиуму, сделает кое-что похуже. Он терпеть не мог сплетен. И вот теперь обнаружил письмо. Сколько же людей знают правду?

Он остановился у кровати. Губы брезгливо скривились при виде графини.

– Элизабет?

Она почти не осознавала его присутствия. Только дернула головой, показывая, что слышит.

– Элизабет! – заревел Брей, и ее веки приподнялись, открыв блуждающие глаза. Черные зрачки поплыли вверх, закатились, а голова снова упала на подушку.

Он ударил ее по лицу. Элизабет вскрикнула и с трудом подняла руки, чтобы защититься от второй пощечины, но он схватил пузырек с настойкой опиума и швырнул в стену. Осколки разлетелись по комнате. Коричневая жидкость разлилась по обоям длинными медными лентами.