Джулия Лонг - Однажды в полночь

– Ты же не хочешь за него.

– Конечно, нет, дурак!

И это поразило их обоих.

Сейчас Томми была готова разрыдаться от злости, тщеты и страха.

– Вот она, у тебя в руках, еще одна моя возможность. Если только ты не рассчитываешь на то, что завтра мы заработаем состояние. Но у нас ведь нет состояния, не так ли, Джонатан?

– Это так, – согласился он. – Но у нас оно будет. Не делай этого, Томми. Не сейчас. Ты не должна делать это сейчас.

– Он дал мне срок до конца месяца, чтобы принять решение.

Джонатан закрыл глаза.

– Матерь Божья!

А потом выругался сквозь зубы.

Томми вздрогнула.

– Джонатан, подумай. Ты хочешь жить в полной изоляции от всего, что любишь? Ты хочешь жить вот так до скончания века? Хочешь?

Томми не могла этого вынести. А Джонатан в это время, кипя от злобы, одевался, просовывал руки в рукава рубашки, затягивал галстук на шее с таким видом, словно хотел удавить им отца.

Потом остановился и посмотрел на Томми, пригвоздив ее взглядом к месту.

– Отец не возьмет надо мной верх, Томми. Победа будет за мной, – наконец тихо сказал он. Это прозвучало, как клятва на крови. – У меня будет все, что я захочу. У тебя – тоже. Ты должна решить, веришь мне или нет. И любишь ли меня больше, чем боишься будущего.

Они стояли и смотрели друг на друга в тяжелом, полном гнева молчании.

Страх! Томми ненавидела, когда ее обвиняли в трусости. Но она была не готова принять такое решение сейчас, когда боязнь боли потерять Джонатана заглушала все. Вот чего она не могла вынести.

– Тебе лучше уйти, – мягко сказала Томми. – Мне нужно, чтобы ты ушел.

Джонатан крепко зажмурился. А когда открыл глаза, у него было такое выражение, что Томми чуть не сказала: «Беру свои слова назад. Не уходи. Не уходи! Никогда не оставляй меня».

Джонатан не двигался. Он был напряжен, как крепко сжатый кулак.

Вместо этого Томми усмехнулась.

– Ищешь что-нибудь, чтобы швырнуть об стенку?

Он ничего не нашел, что бы швырнуть. Зато нашел, что можно было пнуть ногой.

Дверь оглушительно грохнула. На выходе.

Как ни в чем ни бывало Джонатан вернулся в городской особняк Редмондов на Сент-Джеймс-сквер, словно и не уходил оттуда. И теперь с вежливым и беззаботным видом сидел за завтраком.

Отец не задал ему ни единого вопроса. Когда он пару раз внимательно посмотрел на сына в поисках признаков непокорства или переживаний из-за разбитого сердца, Джонатан просто ответил ему доброй улыбкой.

«Ты меня не победишь. Это я тебя одолею!»

Единственно эта мысль владела им, когда он передавал отцу джем, когда брился по утрам, когда его голова касалась подушки вечером. Эта мысль носилась в воздухе, которым он дышал.

Поведение Джонатана было настолько правильным, что Айзея решил снова отправиться в Суссекс, чтобы проверить, как там идут дела.

Джонатан зачастил на Бонд-стрит, проверяя, как растет число заказов, понаблюдав за изготовлением печатных пластин, работая с бухгалтерскими книгами. В контору начали обращаться мужчины и женщины, которые стали заказывать колоды карт со своими изображениями. Так как выполнение таких заказов требовало изготовления уникальной типографской пластины, а печатать приходилось один-единственный экземпляр, Клаус с удовольствием поднял расценки. Ах, как еще много можно было извлечь денег, циркулирующих по жилам тщеславия, пронизывающим Лондон!

Джонатан тоже заказал для себя особую колоду.

– Мне она нужна срочно, Виндхэм. К тому дню, когда будут готовы «Бриллианты чистой воды».

Потом объявился какой-то ученый, который решил опубликовать книгу по анатомии с цветными иллюстрациями, и Клаус был вне себя от радости перед открывшимися возможностями. Вскоре после этого один издатель предложил немцу выпустить в цвете и ограниченным тиражом знаменитые «Записки о Южных морях» Майлса Редмонда. Клаус установил два дополнительных типографских пресса и нанял помощника – молодого человека по имени Уильям из работного дома Бетнал-Грин. Но Чарли, умный и быстро набиравшийся опыта, уже скоро и сам сможет заниматься серьезной работой, а не просто мыть, чистить, и бегать на посылках.

Каждый шаг Джонатана, каждый миг бодрствования приближал его к заветной цели.

И когда ему выплатили окончательный расчет за доставку шелка кораблями – а прибыль примерно в три раза превысила первоначальные вложения – Джонатан Редмонд понял, что теперь стал богатым человеком, официально, вне зависимости от капитала семьи. Умеренно богатым.