Татьяна Милях - Нежный цвет чертополоха

Бушару хотелось заключить в объятия это прекрасное чудо, но он побоялся, что девушка неправильно поймёт его и, сдерживая дрожь, старый воин, только сильнее сжал подлокотники стула.

– Ну что ж, добро пожаловать, милое дитя, – пробормотал граф и, подхватив клюку, встал. – Давайте обедать, наверное, вы проголодались с дороги. Там и поговорим.

Стараясь успокоиться и собраться с мыслями, Вандом развернулся и поковылял к столу, а Франческа растерянно посмотрела ему вслед.

«Он ещё и хромой!» – с сожалением подумала девушка.

– Что это значит, нянюшка, он признаёт меня или нет? Он даже не спросил моего имени! – испуганно прошептала она Берте.

– Наверное, стоит его спросить об этом, – обескураженно пожала плечами женщина, а девушка в отчаянье закусила губу.

– Похоже, он не поверил, что я его дочь!

– Не беспокойся, моя дорогая, у меня есть доказательства, – спокойно возразила Берта, и сжимая в руках шкатулку, поспешила за графом. Только хозяин собрался присесть, как нянюшка поинтересовалась:

– Прошу прощения, ваша светлость, меня зовут Берта, – представилась она и присела в почтенном поклоне. – Я оберегаю эту девушку с детства.

– Что ты там бормочешь, женщина? – поморщился Вандом, недовольно взглянув на старуху, и сел за стол, в ожидании вина и яств сложив руки перед собой.

– Ваша светлость, нам бы хотелось знать, вы признаете эту девушку своей дочерью? – спросила нянюшка, и граф вновь задумчиво уставился на Франческу.

«Она очень похожа на Изабель. И по возрасту подходит. Неужели я наконец нашёл свою дочь?! – взволнованно стучало сердце отца. – Бедняжка, из-за меня она стала сиротой с самого рождения. Ей наверняка ничего неизвестно о женщине, которая ее родила. Я должен рассказать ей об Изабель, но как мне это сделать? Она посчитает меня подлецом, ведь я, получается, бросил их обеих».

Прерывая мысли хозяина, Берта вновь поинтересовалась:

– Так что вы скажете, ваша светлость? Вот это мне велено передать вам, – протянула она ларец.

Вандом нахмурился:

– Что там?

– Здесь подтверждение того, что эта девушка ваша дочь. Это велела передать вам аббатиса Мелиса, из Ремирмонского аббатства, – поклонилась Берта.

– Аббатиса Ремирмонского аббатства? – удивился граф.

Он виделся с монахиней лет шесть назад, и настоятельница уверяла, что у них нет подходящей по возрасту девочки. Этот монастырь был одним из первых, куда наведался Бушар, именно сюда приезжала Изабель, чтобы потом встретиться с ним.

«Неужели служительница церкви соврала? Разве такое возможно? Или просто не знала или не хотела говорить? Но почему?» – терялся в догадках Вандом и настороженно потянулся к шкатулке.

Открыв её, он взглянул на содержимое. Внутри лежал сложенный вдвое пергамент и несколько драгоценных украшений, в том числе и большая золотая брошь в виде листа клёна с алым камнем посередине. При виде её у графа снова нервно задрожали губы.

«Эта вещь принадлежала Изабель, я подарил ее, когда мы обвенчались».

Старый воин вновь разволновался и достал из шкатулки папирус. Прищурив глаза, он прочитал:

«Мой муж, мой возлюбленный, мой Бушар! Чувствую, что дни мои сочтены, и очень сожалею, что судьба отвела нам так мало счастливых дней. Особенно мне горестно оставлять нашу маленькую девочку. Мой отец грозиться отправить её в монастырь, и я молюсь лишь об одном, чтобы господь сохранил тебя и её и позволил вам обрести друг друга. Я знаю ты, моя любовь, обязательно найдёшь мою девочку и сделаешь всё для нашей малышки. Надеюсь, вы будете счастливы, а я буду взирать на вас с небес и радоваться за вас, мои дорогие. Мой возлюбленный, поцелуй за меня нашу дочь. А я мысленно целую тебя и ухожу с мыслью о тебе и нашей девочке. Любящая тебя, Изабель».

Строчки поплыли в глазах графа и, не в силах сдержать слёз, он уронил голову на руки. Женщины изумлённо смотрели на растроганного старика, и у Франчески защемило сердце. Наконец Бушар пришёл в себя и, стыдясь собственной слабости, хмурясь вытер глаза, положил письмо обратно в шкатулку и взглянул на девушку:

– Как тебя зовут? – несмотря на все его старания голос мужчины дрогнул.

– Франческа, – пролепетала она, не сводя с него глаз.

– Что за нелепое имя у такой прелестной девушки? Наверное, тебя назвали так в честь святой покровительницы пилигримов? – сдерживая волнение, предположил он. Не зная, что ответить Франческа удивленно открыла рот, но Бушар приказал. – Подойди ко мне.