Анна Верещагина - Ещё одна жизнь злодейки. Игра на выживание

Я протянул её руку на себя ещё до того, как Диана перестала смеяться, а другой обхватил девушку за талию, притягивая вплотную к себе. Ее грудь, обтянутая платьем, была прижата к моей, где гулко стучало сердце.

Диана перестала смеяться, увидев моё недовольное выражение лица. Но окончательно она пришла в себя, когда я стал прижимать её сильнее. Руками она упиралась в мою вздымающуюся грудь.

– Герцог, я не могу понять, чего вы пытаетесь добиться ведя себя подобным образом.

Дистанция, которую Диана изо всех сил старалась сохранить, была сокращена в одно мгновение.

– Поцелуй.

– Что?

Она удивленно переспросила с раскрасневшимся, как спелое яблоко, лицом. Я прекрасно осознавал факт, что она не могла протестовать, так как сама желала этого.

– Поцелуй меня.

– Прошу прощения, если я вас обидела…

Однако я уже не слушал её.

– Ха… твой запах такой… – уткнувшись носом в её шею и глубоко вдохнув, я пробормотал голосом, полным жадности.

Диана Эрскин

Готова поклясться, что это был первый раз, когда я была с ним так близко лицом к лицу. Это было настолько близко, что мы могли взаправду поцеловаться. Стук моего сердца, казалось, просто накладывался на верхнюю часть его груди, к которой Ноа прижимал меня.

То, чего он хотел, было очевидно.

Его низкий голос раздражал мои барабанные перепонки. Какое-то мгновение я не могла понять, что происходит, щёки пылали, а тело обдавало жаром все сильнее.

– Тогда позволь мне сделать это?

Вопрос, наряду с его расслабленной улыбкой, был настолько странным, что я не могла отвести от Ноа глаз. Мое сердце колотилось, как ненормальное, а мурашки побежали по коже от прикосновения его дыхания и губ, которые жадно прильнули к моим, захлестнули.

Даже когда я начала задыхаться, герцог не переставал меня целовать. Несмотря на то, что я запыхалась и отворачивала голову, он настойчиво продолжал накрывать мои губы своими.

– Ноа, стой, остановись!..

Ничтожные попытки отстраниться, намереваясь разорвать наши губы, которые так крепко прижимались друг к другу, я ощутила, как его рука быстро переместилась на мой затылок.

Был ли это поцелуй или что-то ещё, что он делал сейчас, все места, к которым он прикасался, стали в какой-то степени чувствительными. Несмотря на желание убежать от него, я захвачена чувством желания быть заключённой им, словно погружаясь в экстатический сон, из которого не было ни сил, ни желания сбежать.

– Я буду считать это, как положительной ответ.

Мысли путались от внезапно возникшей ситуации, и я поспешно оттолкнула мужчину от себя.

Наконец-то ощутив свободу, я необъяснимо отчего-то чувствовала себя расстроенной.

Монро холодно рассмеялся.

Теперь он догадывался в чем причина моего ревностного поведения, поэтому заметно расслабился.

– Больше ничего не говори. Я дам тебе то, что ты хочешь.

После этих слов он приобнял дрожащую меня за плечи, и мы вместе покинули банкетный зал.

Смущенная его поведением, я послушно шла рядом с ним, пребывая в прострации до тех пор, пока не увидела карету, стоявшую прямо перед банкетным залом.

Ведь я не успела обозначить условия своего согласия.

Я мгновенно остановилась и, озадаченно посмотрев на него, воскликнула:

– Ваша Светлость!

– Вечеринка окончена.

Холодно заключил он, придерживая мою ладонь, помог забраться в карету.

– Ноа, подожди минутку. Я ещё не все тебе сказала!

Но, конечно же, он не слушал.

Он спровадил меня в карету, закрыл дверь и обратился к кучеру, который сидел на козлах.

– Отвези леди Эрскин в резиденцию маркиза Эрскина.

Монро, вместо того чтобы обратить внимание на мое возмущение, он просто оставил все как есть, решив, что это не имеет значения.

Королевский дворец

Под задумчивым взглядом светловолосой девушки, весьма привлекательной наружности, в просторной гостиной появилась она.

Девушка на своей родине была настолько популярная в высших кругах, что даже ходила забавная шутка, что количество молодых людей, посещающих различные приемы, напрямую зависит от присутствия её сестры.

Обычно популярностью пользовались активные леди с безупречными манерами, но в этом обществе, где внешность решала многое, её молчаливость считали соблазнительно-прелестной. Она больше была милой и спокойной, нежели весёлой.

Дарсийская принцесса, загадочно улыбаясь, тихо напевала какую-то мелодию и выглядела так, словно у неё отросли незримые ангельские крылья.