Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 2

– А он пишет о том, что жив, невредим и надеется скоро вернуться домой, – эхом откликнулась Клэренс, медленно сворачивая письмо и возвращая его Марианне. – И даже представить себе не может, с чем ему придется столкнуться при возвращении!

Марианна подсела к Дикону, который тем временем вместе с Хьюбертом уминал кашу, и нетерпеливо подергала его за рукав:

– Откуда вы взяли это письмо?!

– Мы в дозоре встретили посыльного твоего брата, как я теперь понимаю, – прожевав, ответил Дикон. – Решили с ним потолковать и выяснили, что он направляется в Ноттингем к шерифу, чтобы узнать о судьбе Невиллов.

Он снова зачерпнул ложкой кашу, и Марианна прикусила губу от досады. Заметив это, Хьюберт рассмеялся:

– Дай ему спокойно поесть, Саксонка! Обычно из нас двоих голоден я, но сегодня Дик целую ночь вздыхал, что у него сводит живот при мысли о сытном обеде. Посыльный увидел на стенах Фледстана флаги с чужим гербом и не решился туда заезжать. Мы ему рассказали, где ты, и он отдал нам это письмо.

– Он что-нибудь передал на словах? – спросила Марианна.

– Сказал, что если ты захочешь расспросить его подробнее, то сможешь увидеться с ним в соборе Святого Георгия. Помнишь, где венчались Алан и Элис? – сказал Дикон, с сожалением проводив взглядом опустевшую миску, которую забрала Кэтрин. – Он будет ждать тебя там до двух часов пополудни.

– Почему вы не пригласили его к нам? – удивилась Кэтрин, возвращая Дикону миску, наполненную мясным рагу.

– Кэтти, дай и мне мяса! – попросил Хьюберт, протягивая ей свою миску. – Он отказался. Побоялся нас, наверное. А мы из уважения к имени нашей леди не решились заставить его ехать с нами силой.

– Тогда поехали! – воскликнула Марианна. – Времени осталось совсем немного – мы едва успеем добраться! Да перестаньте вы, наконец, есть так, словно вас неделю не кормили!

– Уже перестали, – проглотив кусок тушеного мяса, сказал Дикон, поднимаясь из-за стола.

– А я хочу еще поесть! – запротестовал Хьюберт и жалобно посмотрел на Марианну.

Та ответила возмущенным возгласом, и Хьюберт безудержно расхохотался, бросил ложку и тоже поднялся.

– Дразнить тебя – одно удовольствие, Саксонка! Ладно, едем, раз ты настаиваешь!

Марианна дрожавшими от нетерпения пальцами пыталась застегнуть замок плаща, когда ей на плечо легла тяжелая ладонь.

– Повернись, – услышала она ровный голос Вилла.

Все это время Вилл молча наблюдал за тем, что происходит в трапезной, и все забыли о его присутствии. И вот он напомнил о себе. Решив, что он хочет помочь ей, Марианна вихрем обернулась к нему. Вилл с ничего не выражавшим спокойным лицом поднял левую руку к вороту ее плаща, но, вместо того чтобы застегнуть замок, резко распахнул плащ на Марианне, сдернул его с плеч и небрежно швырнул на скамью.

– Ты никуда не поедешь, – сказал он в ответ на ее удивленный взгляд и, больше не обращая на Марианну внимания, наполнил свой кубок молоком и вернулся обратно за стол.

– Почему? – дрогнувшим голосом спросила Марианна.

Ее вопрос остался без ответа. Вилл пил молоко и смотрел мимо Марианны так, словно ее здесь не было. Грубость, с которой он сорвал с нее плащ, и безразличие, с которым он сейчас ее игнорировал, вывели Марианну из равновесия.

– Что ты себе позволяешь? – холодно спросила она и, охваченная нарастающим гневом, в упор посмотрела на Вилла. – По какому праву ты смеешь что-то разрешать или запрещать мне?!

Вилл соизволил наконец заметить ее и ответил Марианне не менее холодным взглядом.

– Я, несомненно, не имею на тебя никаких прав, в отличие от Робина. А он запретил тебе покидать лагерь в его отсутствие. Ты от радости забыла приказ своего мужа?

– И в самом деле, мы что, с ума сошли? – хлопнул себя по лбу Хьюберт и решительно сел обратно за стол. – Ни Дик, ни я – мы не имеем ни малейшего желания держать ответ перед Робином. Улаживай свои дела без нас, Саксонка, а я со спокойной совестью доем рагу.

– Действительно, на меня словно морок нашел, – поддержал друга Дикон. – Тебя все равно не пустят дальше первого же дозора.

Оставшись без всякой поддержки, Марианна посмотрела на Вилла. Тот всем своим обликом выражал непреклонность и решимость любой ценой не дать ей ступить даже за порог трапезной. Проглотив тугой комок в горле, Марианна смирила гордость. Подсев к Виллу, она положила ладонь на его руку и умоляюще заглянула ему в глаза. В янтарных глазах Вилла не отразилось ничего.

– Вилл, пожалуйста! – попросила Марианна. – Я тебя очень прошу!