Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 2

Гай устало потер ладонями скулы и кивнул:

– Намерен. В отношении части доходов от его владений вы поступили так, как я просил вас в письме?

– Да, – ответил шериф. – Та часть доходов, о которой ты писал, находится сейчас в порту. Хотя я не понял, зачем тебе это понадобилось.

– Это неважно, – ответил Гай, высоко подняв голову, и посмотрел поверх головы сэра Рейнолда. – Прямо сейчас, не дожидаясь утра, отправляйте в порт гонца с приказом завтра доставить эти деньги в Ноттингем.

– И он опять их захватит! – с возмущением воскликнул шериф.

Гай рассмеялся:

– Не жадничайте! Вы ведь хотите оправдаться перед принцем? И я хочу. Так вот, послезавтра у нас будет чем оправдаться. А сейчас я прошу вас, господа, извинить меня. Я устал и хочу спать. Завтра нас всех ждет длинный, богатый событиями день, перед которым советую набраться сил!

Он поднялся с кресла, но епископ остановил его, положив холеную ладонь на руку Гая:

– Подожди, сын мой! Разве ты не расскажешь подробно о том, что замыслил для поимки Рочестера?

Гай посмотрел на него и холодно усмехнулся:

– Зачем вам обременять себя на ночь ненужными знаниями? Достаточно того, что завтра мы увидим его здесь – в темнице, а послезавтра проводим на эшафот и с легким сердцем сможем продумать нужные слова для послания принцу. Предоставьте все мне!

– Завтра! – недоверчиво покачал головой сэр Рейнолд. – Ты так уверен в своем плане, Гай? Может быть, стоит не торопиться, а как следует все выверить?

– У меня нет времени, – с усталым вздохом ответил Гай. – Если я хоть немного помедлю, он ударит первым. Поэтому завтра.

Попрощавшись с собеседниками одним общим поклоном, он покинул залу. Заметив в коридоре Джеффри, Гай властным жестом подозвал его и отдал еще одно приказание. Джеффри выслушал, внимательно посмотрел на него и, помедлив мгновение, склонил голову в знак повиновения. Но промедление не осталось незамеченным.

– В чем дело? – резко спросил Гай, впившись взглядом в Джеффри. – У тебя есть свои мысли на этот счет? Или сложности в том, чтобы исполнить мой приказ?

– Нет, милорд! – и Джеффри склонился в глубоком поклоне. – Я немедленно приступлю к исполнению вашего приказа!

– И немедленно доложишь мне, как только исполнишь его!

Придя в покои, которые он всегда занимал, когда останавливался в Ноттингеме, Гай тяжело опустился на табурет и, поставив на стол локти, склонил голову на стиснутые в замок кисти рук. Жену он еще по пути в Ноттингем отправил в свой замок. И теперь, когда он был один и никто не изучал выражение его лица, он смог дать волю обуревавшим его чувствам. Впрочем, его лицо осталось как всегда бесстрастным, ничем не выдавая той бури, которая клокотала в его груди.

Они снова вместе. Несмотря ни на что – вместе. Все его усилия растереть ее в прах, унизить его и разлучить их друг с другом оказались напрасными. По всем канонам женщина, опозоренная насилием, теряла всякую ценность. Вновь приблизить ее к себе, да еще и взять в законные жены, – это было выше его понимания! Презрев все правила, с пренебрежением отвергнув все устои, граф Хантингтон в очередной раз взял над ним верх.

Гай вспомнил встречу с лордом Шервуда в сентябре и стиснул зубы до скрежета. Он сам испытал волнение при одном лишь ее имени, когда спрашивал о ней. А Робин только что не зевал, отвечая на его вопросы с откровенным равнодушием к Марианне. Тогда он остался доволен тем разговором, пусть ему и немного удалось вытянуть из Робина. Но достаточно того, что она жива и здорова, и более чем достаточно, что она не вызывает у его недруга прежних чувств. Расставшись с Робином, он испытал злую радость, что хотя бы в этом Робин ничем не отличается от него. Свободный от всего, что связывало Гая, он оказался таким же заложником пресловутой мужской чести. А на самом деле она уже тогда, в сентябре, носила под сердцем ребенка Робина, судя по сроку, который назвал сэр Рейнолд.

Чувствуя, что начинает задыхаться, Гай с силой рванул ворот куртки вместе с рубашкой и, вспомнив точно такой же жест лорда Шервуда ночью в конце апреля, с горечью рассмеялся. В ту ночь он ждал появления Робина, и тот пришел, в точности следуя его, Гая Гисборна, замыслу. Даже сквозь пелену хмеля – а он изрядно выпил в тот день – какое же огромное удовлетворение он испытал! Оттого что все сложилось так, как он задумал. От одного вида окаменевшего лица лорда Шервуда и его почерневших глаз. От жалкого состояния женщины, которая осмелилась пренебречь всеми предупреждениями и стать еще одной вязанкой хвороста, брошенной в пламя их вражды. И оттого что она, испив всю чашу позора, избежала смерти.