Елена Вахненко - Прошу на бис!

Черт возьми, я тосковал по приключениям! Роскошь, изобилие, власть – эти блага, несомненно, искупали отсутствие свободы, которой было вдосталь раньше… но скучать я все равно скучал. И вот он шанс проявить себя – и развеяться, тряхнуть стариной, вспомнить былое!

Не стану вдаваться в детали акции, буду лаконичен: мне все удалось наилучшим образом! Я провел военную кампанию просто блестяще! Можно сказать, превзошел самого себя. Я оказался отличным стратегом и полководцем. Папа Бонифаций торжественно меня поздравил и, как водится, отблагодарил. И эта благодарность оправдала мои самые смелые ожидания: мне подарили (вдумайся!) отвоеванные мною провинции. Официально выражаясь, я стал править там от имени Святейшего, в качестве легата Папы Бонифация IX… но ты-то понимаешь, верно? Понимаешь, что, по сути, Болонья, Перуджи и Ассизи стали истинно моими, попали под именно мое непосредственное влияние?

Своей официальной резиденцией я выбрал Болонью. Немудрено: тут я провел студенчество, здесь я верховодил 10 Дьяволами… лихие года! Первые успехи, первые победы, первые угрозы… все это было неразрывно связано с Болоньей. И теперь я вернулся сюда победоносным правителем.

Вскоре из Рима ко мне прибыла и Яндра – я вызвал ее, как только немного обустроился.

Так начался очередной период моей жизни… и он тесно связан с тем…

…как я управлял Папой

Нет, я имею в виду не Бонифация IX. Подобно большинству Пап, он вскоре пополнил ряды почивших с миром. А чему удивляться? Эту почетную должность занимают обычно в весьма преклонном возрасте, когда смерть так близко, что ее зловонное дыхание ощущается вполне явственно… мало кому удается продержаться “в седле” достаточно длительный срок. И Бонифаций не был исключением…

Следующим Папой стал Козимо Мильорати, он был избран единогласно – восемью кардиналами, в октябре 1404 года и получил имя Иннокентия VII. Тоже прожил недолго и умер 6 ноября 1406 года, причем так внезапно, что многие приписывали мне его смерть, мол, его отравили по моему поручению. Уверяю, клевета! Если кто и приложил к этому руку, то не я… хотя я уверен, что бедняга умер в силу естественных причин.

Конечно, я понимаю, почему оказался среди подозреваемых. После старика Мильорати папскую тиару получил (не без помощи твоего покорного слуги!) мой ставленник, понтифик Григорий XII. О, он был истинной марионеткой! Я вертел им, как сам того желал, буквально управлял его поступками: мягко, ненавязчиво советовал, что сделать, какую стратегию выбрать… чудесное время! Власть, она пьянит…

И не спеши меня осуждать. Мои мотивы были благими. Я хотел ликвидировать раскол в нашей церкви, чтобы вместо двух пап остался один – и, желательно, в Риме! В сердце истинной веры… На воплощение этой высокой цели и были направлены мои устремления. И я почти преуспел!

Тут, скажу я тебе, требовалась тонкая игра… кое-то из европейских монархов поддерживал Григория XII, иные были за понтифика из Авиньона… нужно было ублажить, образно говоря, всех! Политика, она такая.

“Пора провести еще одни выборы! – решил я. – И не где-нибудь, а в Ватикане!” Оставалось убедить в этой надобности моего марионеточного папу…

–Ты хочешь, чтобы я отрекся от тиары? – помню, как нахмурился Григорий XII. Идея не пришлась ему по вкусу. Марионеточный или нет, а он все-таки оставался папой, и лишаться новых привилегий ему ой как не хотелось.

–Только мнимо и временно, – вкрадчиво увещевал его я. – При условии, что то же сделает и авиньонский понтифик… Бенедикт XIII…

–Авиньонский?! – возмутился он. – Я – единственный Папа, этот авиньонский выскочка самозванец…. как и его предшественники!

–Вот именно! – сладким голосом подхватил я. – Осталось убедить в этом прочий христианский народ… мы проведем повторные выборы и выберем единственного Папу – вас!

–А если выбор падет на иную кандидатуру? – уже отступая, с сомнением спросил Григорий XII.

–Уж я позабочусь, чтобы он пал на вас! – горячо и очень искренне пообещал я.

Еще бы! Зачем мне строптивый Бенедикт XIII или кто угодно иной, когда вот он, Григорий XII, послушный и податливый, словно глина?! Эх, не знал я тогда, где черти-то водятся! Омутом оказался старичок Григорий… но об этом потом.

–И вы станете не просто единственным понтификом, вы не только единолично возглавите весь христианский мир, вы прославитесь как укротитель раскола добродетелью! – многозначительно довершил я свою речь.

Мои слова ему понравились. Звучали они и правда мощно! Он посмаковал их – я даже как будто видел, как он перекатывает их своим языком, пытаясь распробовать… и, конечно, согласился.