Елена Вахненко - Прошу на бис!

–Сын мой, надеюсь ты пребываешь в добром здравии? – скрипучий голос неприятно резал слух, но я уже привык к этой неблагозвучности и потому не поморщился.

–Да, Ваше Святейшество, – вежливо сказал я, учтиво склоняя голову. – Благодарю, что справляетесь о моем самочувствии.

Раздался сухой смешок.

–Бальтазар, мальчик мой, я пекусь о благополучии всех сынов Церкви… и не только… каждый, кого создал Наш Господь и кто следует истинной вере, – мой подопечный.

Я снова кивнул, пока не понимая, к чему клонит Бонифаций. Он не торопился продолжать, сверлил меня своим настойчивым взглядом, причмокивал тонкими губами.

–Об этом, собственно, и речь… – наконец заговорил святой отец, видимо, удовлетворив свое любопытство и смежив веки. – О тех, кто следует истинной вере. Иным я помочь не в силах.

Я свел брови, все еще не улавливая, чего хочет от меня этот древний старик.

–Порою дети бунтуют, и задача взрослых – их усмирить, – зашел с другой стороны Бонифаций. – И в роли детей выступает наша паства, в роли родителей – мы, первейшие лица Католической Церкви. Согласен, мальчик мой?

Я осторожно кивнул и уточнил:

–А кто именно бунтует, Ваше Святейшество?

Бонифаций снова открыл глаза и скупо улыбнулся:

–В данном случае я подразумеваю Болонью, Перуджу и Ассизи… они… хм… выказывают свой строптивый нрав в последнее время. Хотят отделиться… позволить им сделать это равносильно греху. Не так ли, сын мой?

–Безусловно, Ваше Святейшество, – охотно подтвердил я, будучи того же мнения. Грех или нет, судить я не брался, но упускать из нашей хватки эти лакомые кусочки было бы по меньшей мере глупо!

–Я рад, что мы совпадаем в нашем мнении, сын мой, – удовлетворенно изрек Папа. – Значит, задание, которое я поручу тебе, ты выполнишь с особенным энтузиазмом.

Бонифацию потребовалось еще минут пять, чтобы окончательно сформулировать свое пожелание. Попросту говоря, Папа хотел, чтобы я вернул эти строптивые области под власть римского первосвященника. Задачка была не из простых, но, с другой стороны, в свою бытность пиратом я руководил весьма хитроумными операциями, стратегию которых составлял самостоятельно.

Я направился к себе в задумчивом настроении, размышляя, как лучше всего подойти к делу. Из этого рассеянного состоянии меня вывела Яндра, которая тотчас наскочила с вопросами, выясняя, что произошло. Читать по лицам она умела, как никто… особенно по лицу того, с кем спала, конечно.

Я рассказал ей обо всем, не было смысла скрывать. Яндра встревожилась, новость ей не понравилась.

–Это наверняка опасно! – запричитала она.

Я поморщился:

–Не опаснее наших старых акций, когда мы штурмовали чужие корабли…

–Я надеялась, те дни остались в прошлом!

–Они и остались, – заверил я. – На сей раз все иначе. Я не пират, я представитель Папы… и буду выступать в роли, скорее, полководца. Понимаешь? Чувствуешь разницу?

В итоге она, разумеется, смирилась. Я успокаивал ее, как умел, не только словами, но и лаской, – лучшим лекарством против женской тревоги, скажу я тебе!

Яндра как будто притихла, и какое-то время я наслаждался затишьем перед бурей – которая грянула, когда я сообщил, что еду один, без нее. Она просто разъярилась!

–Это не поход по галантерейным лавкам, дорогая! – рассердился и я. – Это военное мероприятие!

–Ты сам сказал, что это неопасно! – ядовито напомнила Яндра.

Я мысленно чертыхнулся. Выругался бы и вслух, однако поминать рогатого всуе мне как-то по статусу не полагалось…

–Это не так опасно, как наши прежние странствия, но я не говорил, что неопасно совсем! Да и вообще, о чем речь?! Ты мне будешь там мешать!

Яндра обиженно надула губки.

–Когда я тебе мешала?! Я никогда не вмешиваюсь в твои дела…

Я успокаивающе потрепал ее по плечу, с трудом скрывая раздражение.

–Вот и не вмешивайся, крошка. Не хватало мне еще волноваться, как бы с тобой чего не сталось…

В общем, переспорил. Да и был ли у нее выбор?

Решив эту проблему, я всецело переключился на составление стратегии военного похода. Много часов размышлял, продумал каждую деталь, обсудил план с Бонифацием и только после этого, собрав все требуемые силы, двинулся в путь. Яндра провожала меня расстроенная и злая одновременно, и мое ликующее лицо едва ли ее утешило.

–Ты как будто рад уехать отсюда, – сквозь зубы процедила она, целуя меня на прощание.

–Не говори ерунды! – пренебрежительно отмахнулся я, хотя она угадала: я был рад! Правда, по иной причине…