Елена Вахненко - Прошу на бис!

Я изумился. Что могло быть важнее столь высокой цели?!

–Да неужто? – ядовито протянул я, уже не стараясь скрыть раздражение. – И что же у вас на уме, Ваше Святейшество?

Он зачмокал своими сухими морщинистыми губами, прежде чем с видимым удовлетворением сказать:

–Не думаю, что это тебя касается, Бальтазар.

Полагаю, он давно хотел бросить мне в лицо эти слова. Раньше-то меня касалось абсолютно все… и я не собирался сдавать свои позиции сейчас.

Но я не хотел наседать на него. Я знал, когда следует “придержать коней”… поэтому я смиренно (и весьма неискренне) поклонился – и удалился, приняв решение выяснить два момента: на что переключилось внимание понтифика и кто именно умудрился столь быстро и умело настроить Григория XII против меня? А такой человек явно был, уж больно резко охладел к былому другу марионеточный церковник…

Мое подозрение пало на секретаря. И это ощущение еще больше усилилось, когда я пересекся с ним вскоре после роковой аудиенции с Папой… мой помощник стал совсем елейным, клейким, сахарным… предусмотрительным до тошноты! Я сделал вид, будто отношусь к нему с прежним доверием (которого, по сути, и без того было кот наплакал), памятуя нашу местную поговорку о том, что месть – блюдо холодное, его нужно как следует остудить, а уж потом – потреблять. Вот я и решил несколько остудить свое “кушанье”… а тем временем занялся более неотложным делом.

Как мне доложили те немногие, на кого я пока мог до определенной степени положиться, Григорий XII вознамерился подчистить кардинальский конклав, прошерстить своих верных князей Церкви… задача была названа и оформлена красиво, подана эффектно, приправлена псевдо благими намерениями… мол, нужно бороться с нечестивыми служителями Нашего Господа… но я-то знал, к чему все шло и откуда ветер дует. Наш дорогой понтифик хотел усилить партию моих врагов! Да-да, были и у меня враги, да ещё какие! Семейство Колонна, слышал о таких? Именно они! И Григорий XII начал активно убирал моих ставленников и назначать на важные посты сторонников ненавистных мне Колонна.

Я призадумался. Ситуация не радовала… как обернуть ее в свою пользу я не знал… да и возможен ли такой фокус, когда на руках – ни одного козыря?

Как я уже не раз упоминал, я никогда не сдаюсь без боя, не отступил и теперь. Я начал «обрабатывать» кардиналов, как новых, так и тех, что сумели удержаться на своём посту. Я увещевал их, обещая горы золота и прочих благ, которые могли бы прельстить сих сынов Церкви, надеясь восстановить над ними свой контроль.

Воплотить в жизнь этот блестящий замысел помешал один мой ярый недоброжелатель и тайный завистник – он наябедничал Папе обо всем, что происходило, и тот вызвал меня, своего некогда любимого слугу, «на ковёр».

Я предстал перед его старческими очами подобно напроказившему мальчишке – дерзкий, упрямый, насмешливый и непокорный… он смотрел на меня недовольно и сурово… пожалуй, мы и правда напоминали строгого отца и непослушного сына, вот только мне не стоило рассчитывать на родительское милосердие старика Григория!

На сей раз он не ходил вокруг да около и сразу перешёл к сути вопроса, недвусмысленно выразив своё неудовольствие моим поведением.

–Не совсем понимаю вас… Ваше Святейшество! Кажется, я всегда честно и верно служил вам… и продолжаю это делать!

Григорий хмуро свел брови. Мои слова ему не понравились, и он даже не дал себе труда скрыть свои чувства.

–По моим сведениям, вы ведёте странные разговоры… речи, неподобающие сана князя Церкви!

Я изобразил непонимание.

–Ваше Святейшество, я в полнейшем недоумении… меня явно оклеветали!

–Бальтазар, сын мой, я всегда относился к тебе с искренней симпатией…

Ха! Ещё бы… но я пока крепился, молчал.

–Увы, сейчас я вынужден напомнить тебе о твоём месте.

И тут моя выдержка дала слабину. Я вспылил, признаю. Ведь и у меня может закончиться терпение – оно и закончилось. Да и вообще, настало время показать зубы… что я и сделал с превеликим удовольствием!

–О моем месте, Святейший? – прошипел я. – А может, мне напомнить о вашем месте… и том, чем вы мне обязаны?

Дряблые щеки Понтифика покрылись уродливыми багровыми пятнами. Он выпрямился, как будто надеясь произвести более внушительное впечатление… куда ему, сморчку-недоросттку!

–Ты на что намекаешь, мальчик мой? – дребезжащим голосом спросил он, зло щурясь.

Я хохотнул:

–Намекаю, мой великий господин? Я говорю прямо! Это я помог вам… в своё время. Помните?