Оксана Зиентек - Женить дипломата [СИ]

— Значит, так и сделаем. — Покладисто согласился принц.

Щедро расплатившись и оставив довольную чету трактирщиков пересчитывать богатую выручку, господа двинулись дальше. К вящему неудовольствию бургомистра, не ожидавшего такой прыти от столичных господ.

— Ка-ак это „уехали“?! — Возмущался он. Потрясая кулаками перед носом почтенного Эдо. — Почему мне не доложили?!

— Так ведь, господин бургомистр… — вертел трактирщик в руках помятую шляпу, — Мы ж пока гостей устроили, тут уже полгорода сбежалось. Вот мы и подумали, что все и так знают.

— Подумали они! Подумали! — От возмущения бургомистр снова замахал руками. — Не тем вы думаете! И вообще, вам думать не надо, все равно не умеете! Я тут что, торговка на рынке, чтобы все сплетни собирать?!

— Простите господин бургомистр. Действительно, не подумали… — Если верить голосу, старый Эдо был само раскаяние. Но глаза он старательно держал опущенными, чтобы бургомистр не догадался, о чем трактирщик думает на самом деле. Если бы чиновник каким-то чудом мог слышать настоящие мысли Эдо, они звучали бы так: „Да когда ж ты наконец-то заткнешься, горлопан ты ратушный?! Пей уже свое пиво и убирайся, не мешай честным людям работать и отдыхать!“

А разошедшийся бургомистр все не унимался.

— Ты хоть имя спросил, кто это был?

— Господин бургомистр, да кто ж в трактире имена спрашивает? Приехали господа голодные, отдохнуть пожелали. Накормили мы их, господа расплатились и поехали.

— Ну, хоть на коней посмотрел? Гербы, гербы какие на попонах вышиты.

— Да какая там вышивка, господин бургомистр!? — Не вытерпев, вступилась за мужа Эдна. — Полгорода сбежалось на чужих господ поглядеть. Мы в зале едва поворачиваться успеваем.

— Несознательные вы граждане! — Возмутился господин бургомистр такой безответственности. — Меня не позвали, сами не посмотрели… А вдруг это заговорщики какие-нибудь? За пару монет Родину продать готовы!

Бургомистр поговорил еще с четверть часа, произнеся пламенную речь о том, как необходима бдительность в наше нелегкое время, и выпив добрый круг пива.

— Бедный господин бургомистр! — Участливо вздохнула трактирщица Эдна, когда они с мужем проводили последнего гостя. — Совсем помешался на этих заговорщиках. После того как в столице арестовали того господина, что купил Роде для покойной жены, все никак не успокоится.

— Умгу, — угрюмо кивнул Эдо, запуская наконец-то ложку в миску с наваристой похлебкой, — только господина того в округе мало кто в лицо помнил, а житья от господина бургомистра нету нам — честным людям.

— Как всегда… — Вздохнув, Эдна взяла чистое полотенце и пошла проверять, хорошо ли девчонки отскребли столы и протерли пивные кружки. Сегодня был удачный день, богатый на сплетни и на выручку. Но завтра придет новый день и людям снова захочется пива. Господа господами, а негоже добрым соседям пиво в немытых кружках подавать.

Утро не задалось у Мелиссы с самого завтрака. Все началось с того, что за завтраком она поссорилась с мальчиками и самым недопустимым образом сорвалась, впервые за долгое время накричав на братьев. Те, в свою очередь, вспылили и убежали куда-то, не показываясь сестре на глаза уже добрых полдня, так что Мелисса уже начинала волноваться.

Остыв, она осознала, что мальчики, по-сути, ни в чем не виноваты: ни в ее бесконечной усталости, ни в назойливых шепотках за спиной. Ни даже в том, что сегодня она оказалась не в настроении выслушивать их вечное ворчание по поводу надоевшей каши.

Сейчас Мелли, конечно, понимала, что дело не в мальчиках, а в ней. Вчера она впервые за долгое время позволила себе запретное удовольствие в надежде, что в жарко натопленной комнате и после купания в ароматной воде жизнь покажется чуточку лучше. К сожалению, мамино любимое средство в этот раз не сработало. Расчесывая у камина волосы, освобожденные ради такого случая из-под чепца, она имела неосторожность посмотреть на себя в зеркало. От отчаяния, накатившего на нее в тот момент, сердце сжималось до сих пор. Она ведь совсем не уродина, и вовсе еще не старая, но все, что ожидает ее в этой жизни, — строгие чепцы, практичные платья и вечные хозяйственные заботы.

— Ну и дура! Так тебе и надо! — Ругала себя Мелисса, разбирая бумаги. — Попустила вожжи, утонула в жалости к себе, теперь переживай за мальчиков. Ну, подумаешь, кашу не хотели есть! Можно подумать, ты сама не жаловалась недавно, что уже видеть ее не можешь…