Оксана Зиентек - Мачехина дочка

Эта история началась не сегодня. Началась она лет семнадцать назад, когда рыцарь Иан фон Блитерстерп решил жениться. Честно, я его не помню. Отец погиб, когда мне было всего полтора года, а у мамы на память не осталось ни одного, даже самого маленького портретика. Да и нужен ли он ей был, портрет нелюбимого мужа? Да и существовал ли он вообще?

Говорят, отец был мужчиной солидным, обстоятельным. Все заработанное на службе господину, как и все, добытое в походах, он вкладывал в хозяйство. А как иначе, если вас двое братьев на одну деревню? Можно, конечно, было поступить по обычаю: младший сын получает коня, доспех и благословение в дорогу. Но, видимо, папа дядю Оттона любил, потому и поднимали они свою скромную деревеньку вдвоем.

Женился рыцарь Иан уже в почтенном возрасте. Бабушка точно не помнила, но, говорит, ему было уже за тридцать. Почему пятнадцатилетняя красавица пошла за него? Все очень просто. Фон Блитерстёрп был первым, кто посватался к ней, а второго жениха был шанс вообще не дождаться. Любил ли он мою маму? На этот вопрос я никогда не узнаю ответа. В любом случае, в накладе не остался никто: приданого за мамой не давали, но и выкупа за невесту никто не требовал, да и ухаживания были не нужны. Небогатые соседи с радостью избавились от лишнего рта в лице старшей дочери и стали надеяться на такую же удачу для следующей.

А дальше все было как обычно. Жизнь рыцаря полна опасностей. И каждый из них знает, что однажды он может не вернуться из похода. Иногда они уходили по-одному. Иногда — вдвоем. В тот поход отец с дядей Оттоном ушли вдвоем, а вернулся — только дядя. Израненный, но живой. Мало того, единственный наследник целой деревни, ухоженной и крепкой. Понятно, что такой завидный сосед долго в холостяках не остался. Нам с мамой дядя обещал всяческую поддержку, из дому не гнал, наоборот, уговаривал остаться…. Только он снова ушел в поход, едва зажили раны. А новая тетя его щедростью не отличалась. Зачем ей две нахлебницы в доме? Она надеялась родить своему мужу много сыновей, и совсем не собиралась отнимать у них наследство, выделяя приданое «чужому отродью». Так что, первый дядин поход мы еще переждали. А вот во время второго — мама молча собрала остатки своего скудного приданного (пару рубашек да свадебное платье, если уж быть точной) и мы вернулись к бабушке с дедушкой.

Как нас там приняли, я совсем не помню. Прогнать не смогли, и за то спасибо. Жилось нам у деда не намного сытнее, чем его крестьянам. Дед владел совсем маленькой деревней, скорее, хутором с парой полей, обширным лугом и дубовым лесом. Может, при должном хозяйствовании, за годы можно было бы накопить на приданое троим дочерям. Но денег хватало только на что-то одно: либо на приданое, либо на выпивку. Стоит ли говорить, что дед всегда выбирал последнее.

Пока дед хвастался своими былыми походами, бабушка тянула на себе хозяйство. Она постоянно воевала с тетей Агнесс за каждый вырученный за рукоделие грош, пытаясь накопить на приданное хотя бы внучкам. Тетя была не против, но не понимала, почему в число внучек включена также я, а не только две ее дочери.

Дядя Виллем попеременно становился то на сторону жены, то на сторону матери. Тетя Ирмгард вечно брюзжала и упрекала маму, что та упустила такое крепкое хозяйство, не сумев родить Иану наследника. А если уж родила никчемную девку, то могла хотя бы заранее позаботиться о приданом для сестер, пока муж жив был. Тетя Трауте фыркала, что так и бывает, когда выходишь замуж за первого встречного. То, что ни к одной из них не сватался даже первый встречный, не то что второй, она вспоминать не любила. Я всем мешала и вечно путалась под ногами, по крайней мере, так мне говорили. Мама лишь покорно молчала, даже не пытаясь защитить меня от нападок теток. Дед… Деду было все равно, пока на столе было вдоволь еды и пива. В домашние дрязги он не вмешивался.

А потом мама уехала. Какая-то очень-очень дальняя родственница порекомендовала ее в качестве компаньонки своей соседке. Точнее, рекомендовала она ей всех родственниц, на выбор, но почтенная вдова вызвала у нанимательницы больше доверия, чем старые девы. Соседка была дамой весьма почтенного возраста с хорошими родственными связями. Страшно подумать, ее внучатый племянник — настоящий барон! Как водится, престарелой даме нужна была компаньонка: тихая, почтительная и исполнительная. Наличие пятилетнего ребенка-егозы в перечень требований к персоналу, естественно, не входило. Так что меня оставили на попечение бабушки и тетушек (считай, предоставили самой себе). Сначала мне, как и всем детям, не хватало мамы, но потом я привыкла. Дети ко всему привыкают быстро. Тогда ни я, ни мама, ни тетки еще не знали, что этот момент станет поворотным в нашей жизни.