Диана Гэблдон - Чужестранка. Восхождение к любви [litres]

Он так и сиял, углубившись в интересную тему.

– Кости пикши сжигать никак нельзя. В противном случае ты больше никогда ни одной не поймаешь. Кости пикши надо закапывать в землю.

– Я запомню, – пообещала я. – Скажи мне, что сделать, чтобы больше не видеть сельдь, и я тут же последую инструкции.

Фрэнк рассеянно покачал головой, погрузившись в одну из своих ученых медитаций, в ходе которых он собирал с мысленных полок все сведения на нужную тему, полученные из самых разнообразных источников, – в такие минуты он совершенно терял связь с реальностью.

– Насчет селедки не знаю, – ответил он с отсутствующим выражением лица. – Но от мышей надо повесить пучки травки под названием «дрожащий джок» и произнести заклинание: «Дрожащий джок повесим тут, и мыши в доме пропадут». Кажется, так. А что касается зарытых под фундаментом жертв, то из этой традиции вышли все легенды о призраках. Помнишь большой дом в конце Хай-стрит? Он называется «Маунтджералд». Так вот, в нем обитает призрак одного из рабочих, которые строили этот дом. Рабочего, как гласит предание, зарыли под домом в качестве ритуальной жертвы. Это случилось в восемнадцатом веке, не так уж давно.

Фрэнк немного помолчал, потом продолжил:

– Говорят, что по приказу владельца одну из стен возвели первой, а потом сбросили каменный блок на голову рабочему – скорее всего, тому парню, который всем докучал и потому был избран жертвой. Его похоронили там же, а потом над ним возвели дом. Он появляется в чулане, под полом которого его зарыли, но только в годовщину своей смерти или в один из четырех Старых Дней.

– Старых Дней?

– Это старинные кельтские праздники, – объяснил Фрэнк, все еще блуждая по лабиринтам памяти. – Хогманай, канун Нового года, Иванов день, потом Белтейн, или Праздник кельтских костров, и День Всех Святых. Друиды, древние пикты, да и вообще все древние народы Британии устраивали празднества огня и солнца. В такие дни призраки получают свободу бродить по окрестностям и творить злые или добрые дела на свое усмотрение.

Он в задумчивости потер подбородок.

– Белтейн как раз подходит, его отмечают незадолго до весеннего равноденствия. Когда в следующий раз будешь проходить мимо кладбища, держи ухо востро.

Глаза у Фрэнка весело заблестели, и я поняла, что он вышел из транса. Я засмеялась:

– И много здесь знаменитых призраков?

Фрэнк пожал плечами.

– Право, не знаю. Давай спросим викария, когда увидим его в следующий раз, согласна?

Викария мы увидели очень скоро. Он, как и большинство его прихожан, сидел в пабе и потягивал лагер в честь нового освящения домов. Он казался смущенным: ведь его застукали на том, что он сквозь пальцы смотрит на языческие ритуалы, однако он тут же свел все к наблюдению за местным фольклорным колоритом, вроде ирландской традиции с клевером.

– Это невероятно увлекательно, – доверительно сообщил он, и я тут же, мысленно вздохнув, опознала песенку ученого, столь же узнаваемую, как трели лесного дрозда.

Распознав родственную душу, Фрэнк подсел к нему, и оба тотчас погрузились в разговоры об архетипах и параллелях между древними верованиями и современной религией. Я пожала плечами, протолкалась сквозь толпу к стойке и вернулась назад с двумя бокалами бренди с водой.

Зная, как трудно отвлечь Фрэнка от подобных дискуссий, я просто сунула рюмку ему в руку и оставила их наедине. На широкой скамейке у окна я нашла миссис Бэйрд, где она пила пинту горького пива в обществе мужчины средних лет, который был мне представлен как мистер Крук.

– Я говорила вам о нем, миссис Рэндолл, – заявила она с горящим от алкоголя и присутствия мистера Крука глазами. – Это тот самый, кто знает все растения. Миссис Рэндолл ужас как интересуется травами, – немедленно поведала она своему приятелю, наклонившему к ней голову отчасти из вежливости, отчасти из-за неважного слуха. – Она их засовывает в книжки и сушит.

– В самом деле? – Мистер Крук изогнул косматую правую бровь, совершенно седую. – У меня есть специальные гербарные сетки для засушивания и всякого такого. Остались от племянника, он в университете учится, приезжает сюда на каникулы. Он привез их для меня, а у меня не хватило духу сказать ему, что я таким не пользуюсь. Травы надо сушить в пучках или на раме, а потом хранить в мешочках из марли или в кувшинах. Зачем расплющивать эти маленькие создания, ей-богу, не могу понять.

– Но быть может, – мягко вмешалась миссис Бэйрд, – миссис Рэндолл хочет составить из сушеных фиалок или мальв красивые картинки, чтобы повесить на стену в рамке?