Дайна Джеффрис - Когда начнутся дожди [litres]

– Злишься на меня? – спросила Инди.

Но, поглощенная своими мыслями, Элиза не ответила.

– Злишься? – повторила Индира.

Элиза вздохнула.

– На тебя, на папу, на Клиффорда за то, что молчал. Но больше всего я сердилась на маму за то, что после папиной измены она сдалась и покатилась по наклонной. – Элиза помолчала. – Мама стала пить.

– Сочувствую.

– Я винила ее за все. Считала папу идеалом. Вот дура! – Элиза встала. Разговор становился слишком тяжелым. – Я, наверное, пойду.

– Так быстро? Может, поднимемся на крышу? Полюбуемся видом.

– Столкнуть меня хочешь? – с улыбкой поинтересовалась Элиза.

Инди растерянно уставилась на нее, но потом засмеялась и встала.

– Как знать? Пошли. Я всегда туда хожу, когда мне нужно подняться над своими проблемами. Сейчас самое удачное время: солнце еще не в зените.

Инди взяла Элизу за руку и сказала, что знает короткий путь. Они поднялись на несколько ступеней и вылезли через люк в потолке. Казалось, будто они очутились на вершине мира. Инди широко раскинула руки и с радостным смехом закружилась на месте.

– Присоединяйся! – не останавливаясь, прокричала она.

Элиза помедлила в нерешительности, но не удержалась, и вот они закружились вдвоем. Элиза и впрямь ощутила прилив бодрости. Все мысли на время отступили, и она почувствовала себя свободной. Элиза кружилась все быстрее и быстрее, а великолепные пейзажи крутились вокруг нее. Здесь, высоко над городом, можно простить все, что угодно. К тому же нельзя отрицать: эта девушка, у которой ничего нет, – одной с ней крови.

Услышав звон колоколов, Элиза сбилась с ритма, споткнулась и рухнула на крышу. «Все как в жизни, – подумала она. – Сначала взлет, потом падение». А Индира все кружилась и смеялась. Элиза заметила орла, парившего по бескрайнему светло-голубому небу. Ей стало жарко, и она вся взмокла, но ветерок быстро высушил пот. Тут Элиза явственно осознала: несмотря на все, что с ней произошло, когда-нибудь она снова будет счастлива.

Резко остановившись, Инди все же сумела удержать равновесие. Элиза встала и подошла к ней, а потом протянула руки и обняла сестру. Затем отступила на шаг и посмотрела в ее сверкающие зеленые глаза.

– Ты не одна, – произнесла Элиза. – У тебя есть я, bahan [38] Обращение к младшей сестре (хинди) . . Навсегда. Больше ты не будешь одинокой, обещаю.

Широкие улицы, ведущие к аркам городских ворот, были заполнены солдатами и вереницами верблюдов, украшенных шелками, помпонами и лентами. Элиза прошла под одной аркой, затем под другой. Вторая, насыщенного розового цвета, была украшена изящной росписью с белыми цветами. Розовый город Элиза помнила с детства, поэтому ждала разочарования, но Джурайпур не только оправдал ее ожидания, но и превзошел их. Хавели, дворцы, балконы: все вокруг переливалось многочисленными оттенками розового.

Элиза прибыла в самый разгар индуистского праздника Тидж. Ей повезло, что удалось найти свободную комнату в гостинице – хавели, фасад которой украшали традиционные заостренные арки. В том, что она приехала именно в это время, скрывалась изрядная доля иронии, ведь Тидж входит в серию из трех фестивалей, проходящих во время сезона дождей. В это время женщины молятся богине Парвати и богу Шиве, прося благословить их брак и сделать его счастливым. Тидж – женский праздник, он воспевает супружескую любовь и преданность мужу: иными словами, все то, что Элизе вряд ли суждено обрести. Любовь – это прекрасно, вот только что подразумевается под преданностью?

Во время сезона дождей Элиза заметила, как из почвы выползают мелкие красные насекомые, но даже не подозревала, что праздник Тидж назван в их честь. Но управляющий хавели, невысокий энергичный мужчина, от взгляда темных глаз которого ничто не ускользало, все ей объяснил. Элиза узнала, что на севере Индии Тидж знаменует приход муссонов, а в Раджпутане в эти дни празднуют еще и окончание испепеляющей летней жары. В этом году дожди пришли так поздно, что начало фестиваля даже перенесли. Управляющий тараторил без умолку. От такого обилия фактов у Элизы голова пошла кругом. Но мужчина, нисколько не смутившись, прибавил, что, хотя во время праздника люди соблюдают пост, фестиваль очень красочный и веселый: женщины и поют, и танцуют. Решив, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, Элиза вооружилась фотоаппаратом «Лейка» и отправилась в город.

Не успела она покинуть хавели, как тут же очутилась среди ликующей толпы. На ветках высоких деревьев висели качели, увитые гирляндами из бархатцев. Элиза до сих пор удивлялась, что в Индии качели предназначены не для детей, а для женщин, но при одном взгляде на лица индианок разных возрастов становилось очевидно, сколько радости доставляет им это развлечение. Все женщины были с ног до головы увешаны драгоценностями, витиеватые татуировки из хны украшали кисти рук. Все они или надеялись найти себе пару, или молились о здоровье супруга. Ни одна из этих женщин не хочет до конца жизни носить белое.