Арина Теплова - Витязь

— О, прошу вас, дайте мне время привыкнуть к вам, — взмолилась она.

Арсеньев уже схватил ее в объятья и, обдавая девушку винным перегаром, заплетающимся пьяным голосом прохрипел:

— Не бойтесь, моя куколка, я буду ласков с вами…

Его губы впились в шейку девушки слюнявым поцелуем. Лиза едва не лишилась чувств от омерзения и, закрыв глаза, дабы не видеть старую мерзко-пьяную физиономию Арсеньева, начала молиться про себя о том, чтобы потерять сознание. Хотя Василий Дмитриевич еле стоял на ногах, но все же он был еще довольно силен. Шатаясь, он чуть приподнял легкую стройную фигурку жены и потащил ее на кровать, а потом рухнул на постель вместе с девушкой. Лиза уже приготовилась к самому худшему. Но в тот миг, когда Арсеньев оказался на мягкой кровати, он вдруг вырубился от чрезмерно выпитого шампанского и захрапел. Лиза опомнилась, спустя лишь минуту. Увидев, что муж спит, она едва не лишилась чувств уже от радости. Она осторожно вылезла из-под тяжелого тела Арсеньева и встала, оправляя свадебное платье, которое он даже не успел расстегнуть. Отойдя от мужа, сильный храп которого раздавался на всю спальню, Лиза нервно стянула с головы фату. Забравшись в одно из кресел, стоявших у окна, она долго сидела и тихо плакала, смотря на белые стволы берез, которые шумели за окном. Предстоящее будущее казалось Лизе до того ужасным, что она не сомкнула глаз всю ночь. Так и не сняв свадебного платья, уже под утро, ей удалось, свернувшись калачиком в кресле, задремать.

Ее разбудил приветливый голос девушки-горничной:

— Барыня? Елизавета Андреевна, прошу вас, проснитесь.

Лиза открыла глаза и печально улыбнулась девушке в простом темном платье прислуги с длинной темно-русой косой, стоявшей над нею.

— Я пришла помочь вам одеться. Скоро полдень.

— Благодарю, — пролепетала Лиза удивленно, ибо совершенно не привыкла к чьей-либо помощи. — Как тебя зовут, милая?

— Матреной, кличут, — поклонилась девушка. — Василий Дмитриевич велел мне при вас горничной быть. За Вами ухаживать.

— Я поняла, — кивнула Лиза. Она встала с кресла и, озираясь по сторонам, испуганно осмотрелась. Арсеньева не было в спальне.

— А где, Василий Дмитриевич? — не удержалась Лиза от вопроса.

— Барину очень плохо, — ответила, качая головой, горничная. — Вчера он очень много выпил. А ему нельзя пить. У него знаете, начался… ну, как обычно у него бывает…

— Что? — опешила Лиза и чуть обернула лицо к Матрене, которая в тот момент расшнуровывала ее платье.

— Запой, — очень тихо сказала горничная. — Он в своей старой спальне, что на первом этаже. Когда он в таком состоянии, с ним только Прохор общается, его камердинер.

— Почему? — опешила Лиза.

— Так буйный барин становится, словно зверь. Может пришибить. Мы, как услышали поутру, как он кричит здесь, сразу же за Прохором побегли. Он Василия Дмитриевича и отвел в его спальню, чтобы он вас ненароком не обидел.

— Я вовсе не слышала.

— Вот и хорошо, что не слышали, барыня. Теперича, наверное, неделю, а то и две буянить, да пить будет. Пока его кишки не заболят, а затем еще неделю болеть станет от подагры, которая у него воспаляется после этого.

— Как это все ужасно, — пролепетала Лиза, когда уже осталась в одной нижней юбке.

— Только и вам спокойнее, барыня, — заметила Матрена. — Вы такая красивая, да молоденькая. Я то понимаю, что не по своей воле вы за нашего хозяина вышли замуж. Все наши дворовые жалеют вас.

— Спасибо вам, — улыбнулась ей Лиза. — Могла бы я помыться?

— Конечно, барыня, — закивала ей Матрена. — Вы как, в ванне желаете или баньку истопить?

С того дня Лиза зажила вполне спокойно. Своего мужа она не видела. Лишь со слов Матрены, она узнавала, что с ним происходит. Имение Арсеньева было намного обширнее, чем усадьба ее отца. У Арсеньева имелись собственная конюшня с несколькими десятками породистых лошадей, большой сад и, даже небольшая библиотека. Все дни напролет Лиза проводила или в прогулках верхом или в библиотеке. Лишь к концу второй недели запой у Василия Дмитриевича прекратился и, как и предрекала Матрена, он заболел. В тот день, на исходе недели, Арсеньев зашел в гостиную, где находилась Лиза за вышиванием. Увидев мужа, девушка похолодела. Он выглядел вполне трезвым, однако, дурной цвет его лица, выдавал в нем болезненное состояние. Поцеловав ей ручку, Василий Дмитриевич начал извиняться за свое поведение. Лиза покорно молчала и думала только о том, чтобы он поскорее ушел. Уже через пять минут Арсеньеву стало дурно и он, позвав слугу, велел снова послать за лекарем. После визита лекаря, Василий Дмитриевич, заявив, что в этой глухой деревне не могут его вылечить, велел собирать вещи и завтра же ехать в Петербург, где по его словам, лекари более способные.