Екатерина Гардова: Любящее сердце

Задернув штору, девушка прошла к креслу возле камина. Присев, взяла кочергу и поворошила тлеющие угли, по которым тут же побежал шустрый огонек, распаляясь. Задумавшись, она вздрогнула от ощущения чужого взгляда. Повернувшись к двери, она увидела герцога, который стоял в дверном проеме. Он смотрел на нее каким-то изголодавшимся, жадным взглядом.

Закрыв за собой дверь, Нортон быстрым шагом преодолел расстояние, разделявшее их, и, опустился на пол подле невесты, обхватил ее бедра руками, а голову поместил на ее коленях.

— Нортон, что ты делаешь в моей спальне? — тихо спросила Лизабет, перебирая пальцами правой руки локоны его волос, а левую положила ему на плечо, втайне радуясь его приходу.

— Я не могу больше находиться вдали от тебя, Лизабет. Ты стала и я … ты мне нужна…, — голос его был взволнованным и хриплым, то ли от выпитого за ужином и позднее в кабинете алкоголя, то ли от теснящихся в груди чувств, — необходима как воздух.

Он поднял голову, и впился взглядом в ее аметистовые озера, опушенные густыми черными ресницами.

— Я не могу проводить ночи, как и дни, не видя и не чувствуя тебя подле себя, — голос его окреп, губы сжались, словно он был готов к борьбе.

— Нортон, но мы ведь еще не женаты…, — возразила Лизабет, понимая, что после драки кулаками не машут, и уж коли отдалась герцогу, то жених вправе рассчитывать и на продолжение, — в прошлый раз мы поддались страсти. Разве прилично…

— К черту приличия, — воскликнул Блэйкстоун, вскочив на ноги. — Я всю жизнь только и думал, что о приличиях, хватит. Кому нужны эти приличия, коли два любящих человека не могут быть вместе, если только этого не одобрит общество.

Он подошел к женщине и быстро поднял ее из кресла за руку. Затем молча и сосредоточенно стал расстегивать на ней платье, и, сняв его, принялся за корсет. Лизабет оробела от такого напора, боясь шевельнуться. Она не понимала, что движет Нортоном в данную минуту, страсть, затуманенная алкоголем, либо страх перед одинокой ночью, а может он и правда так сильно нуждается в ней, в ее тепле, что готов бороться не только со всем светом, но и с ее скромностью и осторожностью?

Раздев невесту полностью, он подхватил ее на руки и совершенно обнаженную отнес на кровать. Укрыв одеялом, начал и сам раздеваться. Вскоре Нортон присоединился к ней, прижавшись разгоряченным телом к ее, как можно теснее, пока Лизабет не взмолилась о пощаде, жалуясь, что он ее сейчас раздавит.

— Прости, любовь моя, — прошептал он, поглаживая спину, талию, очерчивая руками ягодицы. — Вы слишком соблазнительны, чтобы я мог держать себя в руках, но я думаю, что на сегодня с вас было достаточно уроков любви. Вам нужно отдохнуть, тело ваше еще не готово снова принять меня, как бы мне этого не хотелось.

Девушка была удивлена, что Нортон настолько хорошо представляет себе ее нынешнее состояние. Между ног еще саднило, что притупляло желание.

— Откуда у вас такая осведомленность, что может чувствовать девственница, когда соблазнение состоялось? — ворчливо, с ноткой ревности произнесла Лизабет, перехватывая мужскую руку, которая уже вольготно устроилась на ее груди.

Нортон улыбнулся, что было едва видно в отблесках пламени, горящего в камине, и поцеловал ту самую ручку, которая оказала сопротивление в его собственнических исследованиях.

— Не ревнуй, любимая, я никогда и никого не любил так сильно, как тебя. Боюсь, что если буду проводить ночи не в одной постели с тобой, мне будут сниться одни только кошмары.

Лизабет расслабилась и улыбнулась, теснее прижавшись к мужскому оголенному телу сбоку.

— Отчего же именно кошмары? — поинтересовалась она сонно. Выпитая после ужина мадера начала клонить ее в сон.

— Самый страшный кошмар для меня, поверь, потерять тебя.

— Верю, — тихо ответила Лизабет, засыпая, убаюканная его теплом и хриплым голосом.

— Спи, любовь моя, — прошептал в ответ Нортон, прикасаясь губами к ее волосам. — Завтра будет суматошный день. Завтра вечером наша свадьба…

Разбуженная утром горничной, Лизабет испуганно осмотрелась. Не найдя следов присутствия герцога, она начала облачаться в утреннее платье для завтрака переливчатого цвета. Траурные платья было решено убрать в сундуки. Отныне жизнь стала представляться в радужных тонах, сегодня вечером Лизабет должна была стать супругой герцога Блэйкстоуна, а замужней женщине носить траур по безвременно почившему батюшке более не полагалось, траур подошел к концу. Чувствуя себя превосходно отдохнувшей и посвежевшей, молодая женщина прошла в гостиную и была приятно удивлена тем, что уже подали завтрак, который разместился на столе, вынесенном из столовой.