Анна Штейн: Малуша [СИ]

Забывает девица обо всем, да не помнит, что осталась стоять под ивой синеглазая ведьма, прислонившаяся к стволу и одним резким движением стершая непрошенную слезу.

Стыдно, ох, как же стыдно Малуше. Идет девица к лесу, а у самой глаза на мокром месте, да румянец во всю щеку. Стыдно. Не вернулась она в купальскую ночь к иве, загулялась, заслушалась Златозара. Как опомнилась — зоря взошла, костры погасли, венки уплыли, спрятался цветок папоротника. Закрылись ворота за Златозаром.

Три дня ходила девица мимо леса, да все никак не решалась к Ярине прийти. Хоть бы Баюн появился-привиделся, чтобы спросить, выпытать, как там ведьма, не сердится ли, не обижается ли. Но нет и кота, а стыд гложет, прожигает. Не сдержалась Малуша, без спросу из дому убежала, прощения просить.

Почти подошла к избушке, а в ноги ей Баюн, шипит, подталкивает в орешник, молчит. Малуша испугалась, но послушно схоронилась, да вовремя. Прошла мимо Бажена, глаза сверкают, брови темные нахмурены, уста сжаты. Не увидела сестру, не до того, видно. А к орешнику уже Ярина спешит, глядит обеспокоенно Бажене в след, да гостье кивает.

Заходит Малуша в избушку, хозяйке в ноги кланяется да лепечет что-то виновато. Но та одним движением все оправдания отметает, усаживает в красный угол, наливает чаю да бросает недовольный взгляд на Баюна. Кот возмущенно взмявкивает, но выходит. Ведьма садится рядом и спрашивает:

— Давно жених-то объявился?

— С весны еще… — чуть шепчет Малуша.

— За тобой приехал?

— За мной, — говорит еще тише.

— А сестры-то твои все незамужние еще?

— Нет.

— Приходила старшая, просила приворот на жениха твоего сделать.

Молчит Малуша, смотрит испуганно, не знает, что и сказать.

Хмурится ведьма, по столу пальцами постукивает, думает.

— Бажена твоя хочет-то мужа? Аль просто тебе уступать не нравится?

— Да в чем мне уступать-то? Бажена — она вон какая… Красавица, старшая, дочка любимая, приданое за ней. А я кто? — отвечает Малуша и опускает голову.

— Ты моя гостья. Люба ты мне. Не говори так больше, хорошо? — встает ведьма из-за стола и подходит к печи. — Игнатий Кузьмич пирогов напек. Угостишься?

А Малуша смотрит на Ярину да слезы утирает.

— Что с тобой? — пугается ведьма, бросаясь назад.

— Я… Я тебя под ивой оставила… Увел меня Златозар, да я не вернулась… А ты… Люба, говоришь… Люба… И мне… И мне…

Стоит Ярина, глаза, что озера, то ли слезы, то ли смех, то ли радость, то ли горе, то ли надежда, то ли отчаяние. Стоит, а Малуша поднимается и неловко обнимает ее. Стоит, окаменевшая, слезы на себя принимая, и только единожды разомкнулись губы, чтобы сказать:

— Не плачь, я обязательно заберу тебя оттуда.

Да не слышит Малуша этого, не слышит, не знает.

Замерла деревня, затаилась. Диво дивное, невидь невиданная, чудо чудное. Едет ведьма на коне, не от кого не прячется, открыто к дому Дана путь держит. Сначала ребятишки за ней ватагой увязались, а потом и взрослые. Всех гложет любопытство, что ведьма в деревне забыла, зачем ей Дан понадобился. А та будто не замечает никого, въезжает во двор через спешно открытые ворота, спешивается и терпеливо ждет хозяина.

Ждет и Малуша, с ужасом глядя на Ярину из сеней.

Дядька выходит вместе со Златозаром, зашедшим поговорить да обсудить сватовство. Чуть позади держится большуха да Бажена зачем-то пристроилась.

Кланяется ведьма, улыбается, почитает дом хозяев.

— Здравствуй, Дан, сын Гордяты, брат Мала и Горобоя. Мир тебе, твоему дому, твоей семье и твоей душе.

— Мир и тебе, Ярина, ведьма из леса. С чем пожаловала?

— Дан, сын Гордяты, у тебя пять дочерей, все красавицы да невесты завидные. И шестая при тебе — Малуша, дочь Мала. Отдай ее мне, — говорит ведьма, на Златозара не глядит, только на хозяина дома, будто знает, что не откажет он ей.

Смутился Дан, задумался. Только хотел сказать что-то, как гость его встрял:

— Позволишь ли мне слово молвить, Ярина, ведьма лесная? Я Златозар, сын Гремислава, брат Дарьяна, Добровлада и Дубыни, хочу Малушу, дочь Мала, в жены брать.

Хмурится ведьма, смотрит недовольно, но отвечает:

— Златозар, сын Гремислава, я свое слово молвила. Отдайте ее мне.

Дан придержал молодца, на людей посмотрел, на Ярину…

— Позовем Малушу. Пусть она сама скажет, что ей любо — к ведьме в ученицы идти аль за Златозара под венец.

Выходит из сеней Малуша, бледная, как чайка над рекой. Идет, ни на кого не глядит, как на смерть.

Смотрит жених долгожданный, ласковый да пригожий, смотрит Ярина, сестра названная, подруга единственная. Смотрит дядька Дан, взрастивший и приютивший. Смотрит большуха, добрая да приветливая. Смотрит Бажена, глазами сверкает. Смотрит люд честной, как ее делят. Смотрят все. А Малуше всего-то и хотелось, чтобы как у всех — муж добрый да дом теплый, котик-мурлыка, детки, гости, красный угол, пироги… Ярина улыбается в избушке, Баюн вьется у ног, Игнатий Кузьмич за печкой. Крепкие руки Златозара, смеющиеся глаза ведьмы, но семья ведь навсегда, каждую минутку, каждый час, а к Ярине и приезжать можно… К сестрам приезжать и к ней…