Бертрис Смолл - Потерять и обрести

– Да уж, – усмехнулся в ответ Джаред, которому все больше нравилось чувство юмора собеседника. – Я понимаю, что очень немногих американцев принимали в члены этого сакрального заповедника английской аристократии.

Палмерстон рассмеялся.

– Так и есть, янки! Вы наверняка понимаете и то, что членство в этом клубе является главным богатством некоторых истинных джентльменов. Многие из них кругом в долгах и не могут самостоятельно заработать даже на карманные расходы, но считаются уважаемыми людьми. У вас, должно быть, имеются весьма влиятельные друзья, янки, если вы попали в «Уайтс».

– Я попал туда только потому, что вы этого хотели, милорд. И я думаю, нам не стоит подшучивать друг над другом. Между прочим, меня зовут Джаред, а не янки.

– А меня – Генри, а не милорд. Что ж, Джаред, коль скоро у нас все получилось… Полагаю, ты сможешь наладить здесь, в Лондоне, отношения с весьма нужными людьми. Однако вместе нас должны видеть только при наличии очевидных для всех и вполне безобидных причин для встречи. Очень хорошо, что мы познакомились через твоего кузена сэра Ричарда Данхема. Кстати, потом у тебя может возникнуть надобность в каких-либо светских контактах. Я имею в виду возможное наследование Виндсонга.

– И конечно же, – сухо заметил Джаред, – причиной может быть мой толстый кошелек.

– Совершенно верно. Его толщину с благоговением отметили мамаши всех юных девиц, достаточно оперившихся для дебюта в этом сезоне, – с ухмылкой согласился лорд Палмерстон.

– О боже, это не подойдет. Боюсь, я сильно разочарую этих мамаш, Генри. Я слишком привык к наслаждениям холостяцкой жизни, чтобы так просто с ней расстаться. Интрижка с опытной женщиной – это пожалуйста, но жениться… Зачем? Нет уж, слуга покорный!

– Насколько я знаю, недавно из Америки приехал твой кузен лорд Томас с женой и двумя дочерьми. Ты уже был у них? Слышал, что одна из дочерей – настоящая красавица. Говорят, наши джентльмены уже исписали горы бумаги посвященными ей стихами.

– Я знаю самого Томаса Данхема, – ответил Джаред, – но ни с кем из членов его семьи не встречался. Я даже в его поместье на острове Виндсонг никогда не был. Да, я помню, что у него есть две дочери-двойняшки, но, кроме этого, мне ничего о них не известно. Честно сказать, у меня просто нет желания тратить время на обсуждение хихикующих дебютанток. – Он одним глотком осушил свой бокал и резко сменил тему разговора. – На Балтику я отправляюсь за мачтовым лесом. Думаю, что Англии он тоже понадобится.

– О, Боже, конечно! Наполеон сейчас, может быть, и превосходит нас на суше, но моря по-прежнему контролирует Англия. А прибалтийский регион, к сожалению, единственный, откуда можно получить качественный мачтовый лес. Скажи, а, после того как завершишь дела там, ты вернешься в Англию?

– Нет. Из России я направлюсь прямиком домой. Я, видишь ли, помимо всего прочего, известен как американский патриот и дорожу этим. Как только вернусь, выведу мой балтиморский клипер на патрулирование. Будем снимать с английских судов незаконно завербованных на них американских матросов.

– Ты и в самом деле этим занимаешься? – удивился лорд Палмерстон.

– И этим тоже. – Джаред Данхем рассмеялся. – Знаешь, Генри, мне порой кажется, что весь мир сошел с ума. Здесь я действую как тайный агент своего правительства, которое направило меня, чтобы организовать сотрудничество с вашим. А потом, выполнив в Европе то, что должен выполнить, поспешу домой, чтобы включиться в борьбу с британским флотом. Не кажется ли тебе, что в этом есть что-то от безумия?

Генри Темпл, не сдержавшись, присоединился к смеху своего американского гостя.

– Моя точка зрения, конечно, не столь радикальна, как твоя, Джаред, но я с тобой согласен – многое сегодня смахивает на безумие. И первую очередь это касается Наполеона с его ненасытной жаждой власти, породившей желание стать императором мира. Когда мы победим его, элементы безумия в отношениях наших с тобой стран исчезнут. Подожди немного, мой американский друг, и сам в этом убедишься. Жди – и обязательно увидишь!

Посидев еще немного, собеседники распрощались. Выходили же поодиночке. Первым из отдельного кабинета в клубе «Уайтс» выскользнул лорд Палмерстон. Джаред Данхем ушел несколькими минутами позже.

Оказавшись в своей карете, Джаред провел ладонью по обитому бархатом сиденью и нащупал оставленный на нем футляр для хранения украшений. В небольшой шкатулке находился украшенный бриллиантами браслет – его прощальный подарок Джиллиан. Конечно, Джиллиан будет разочарована, поскольку ждала от него гораздо большего, чем браслет. Джаред знал это так же точно, как и то, что никогда не сделает того, чего она хотела.