Маргерит Кэй - Обольстительная леди Констанс

Кадар набрал еще одну пригоршню песка.

– Моя коронация состоится через две недели.

Она с радостью переключилась на другую тему:

– Вы станете королем Маримона?

– Эмиром, правителем Маримона. Естественно, вы приглашены на церемонию, ведь вы принадлежите к числу придворных. Вам понадобится праздничный наряд. Раньше у нас не было придворного астронома, поэтому можете заказать халат по своему вкусу.

– Чудесно! Но не расточительно ли шить такой наряд? Ведь я здесь лишь временно.

– Временно, однако на законных основаниях. Я уже объявил визирям о вашем назначении. Не желаю компрометировать ваше доброе имя всевозможными домыслами – как и позорить мою будущую жену. Брак и без того будет весьма обременителен для обеих сторон. Я не желаю начинать семейную жизнь с презрения.

– Обременителен? Кадар, разве вы не хотите жениться?

– Не больше чем вы хотите выходить замуж. – Он высыпал еще струйку песка. – Но в моем случае, как и в вашем, мои личные предпочтения почти ничего не значат. Мою судьбу, как и вашу, решили за меня, мне выбрали невесту. Честь, долг, обязанности – вот почему я женюсь, хотя мы с вами различаемся в главном. Выгодоприобретателем в случае вашего брака становится ваш отец. В моем случае – мои подданные.

Констанс смотрела на него, приоткрыв рот. Столько всего мелькнуло в его скупых словах, в его ровном тоне!

– Ваша невеста… вы сказали, что вам ее выбрали?

– Дело обстоит не совсем так. На самом деле ее выбрали для моего брата, – сухо ответил Кадар. – Я унаследовал ее вместе с верховной властью.

– Нет-нет, вы, наверное, шутите! – Но одного взгляда хватило, чтобы понять, что Кадар совершенно серьезен. – Боже! – воскликнула Кон-станс. – Это очень… странно, мягко говоря. Разве вы не против того, чтобы получить в жены чужую невесту?

Он снова хрипло рассмеялся.

– Как правитель, я должен на первое место ставить интересы государства, а на последнее – собственные желания. Мой народ с нетерпением ждет пышной свадьбы, с которой начнется новая эпоха. И значит – свадьба будет. Дату бракосочетания назначили всего через две недели после того, как трагически погиб мой брат.

– Что с ним случилось?

– Несчастный случай во время верховой прогулки.

Глаза его опять как-то странно сверкнули. Кон-станс уже замечала такое выражение, когда Кадар впервые упомянул своего брата. Она тогда спросила, были ли они близки, и он не ответил. Она решила все выяснить окольным путем.

– Ваш брат был намного старше вас?

– На два года.

– У меня нет ни братьев, ни сестер, – сказала Констанс. – Я всегда жалела…

– Мы не были особенно близки, – перебил ее Кадар, – если вас интересует именно это. Вы уже спрашивали меня о Бутрусе в первый вечер после прибытия.

– Вы мне тогда не ответили.

– До того как я приехал в Маримон на его свадьбу, мы с ним не виделись семь лет. Мы с ним были очень… разными. Бутрус находил совершенно непонятной мою любовь к ученым занятиям. Как и наш отец, который очень радовался, что я – второй сын, а не первенец. С точки зрения темперамента, интеллекта и по многим нравственным правилам я совершенно не подходил к жизни во дворце, а Бутрус… – Кадар пожал плечами. – Бутрус был создан по образу и подобию отца. Единственное, что под конец нас объединяло, – любовь к лошадям. К сожалению, он придерживался гораздо более высокого мнения о своих талантах наездника, чем было на самом деле. К еще большему сожалению, он был не из тех, кто способен учиться на своем опыте. В конце мне легче было просто отказываться состязаться с ним.

– Но вы ведь не… Боже правый, он погиб не во время состязания с вами?

– Нет. – Его глаза снова блеснули. Кадар смотрел на море.

Констанс ждала, задерживая дыхание, не давая себе говорить, и ее терпение было наконец вознаграждено.

– Ему прислали нового коня. По иронии судьбы, конь стал подарком на свадьбу. Своенравный жеребец, которого доставили издалека, хотя сказали, что его растили в конюшне Бхаримы. Жеребец сбросил его. Упав, Бутрус ударился головой о валун и умер на месте – еще до того, как я подскакал к нему.

– Кадар, простите! Мне так жаль. Как ужасно! Ужасно для вас. – Констанс обеими руками взяла его за руку.

Он сидел неподвижно и несколько секунд позволил ей держать себя за руку, а потом высвободился.

– Ужасно для народа Маримона. Бутрус пользовался большой популярностью. Подданные с большой радостью восприняли весть о его помолвке.