Тереза Ромейн - Леди-плутовка [litres]

Она прислонилась к стене. Завела руки за спину. Поза была соблазнительной, поскольку груди заманчиво выпятились. Улыбка была кокетливой.

– У меня есть идея насчет того, как мы сможем процветать в обществе. Это немного похоже на работу следователя.

– Вот как? Поясни.

– Это такая игра, Каллум. Мы следуем правилам, – усмехнулась она. – У этих людей есть манеры и воспитание, но они боятся. Не хотят сделать неверный шаг, чтобы не стать предметом скандала. Так что нам всего лишь необходимо показать, что принять нас – это верный шаг и вполне правильный поступок.

– Если нас станут принимать в обществе, – согласился Каллум, немного подумав, – это будет полезно для бизнеса. А частный сыщик может запрашивать гонорар побольше.

Изабел решительно кивнула:

– Вполне логичный довод для общества.

– Но частный сыщик не может работать в одиночестве, – продолжал он. – Мне понадобится партнер.

– Я буду великолепным партнером, – заверила она. – Ты просто обязан меня нанять.

– Заметано. И у меня уже есть офис для посетителей, достаточно большой для двоих. Я снял его на свои сбережения. – Он неловко откашлялся. – Это недалеко от Бедфорд-сквер.

– Ты и правда меня любишь! – рассмеялась Изабел. – Я тоже тебя люблю. И пыталась сказать тебе это, когда дарила сапоги.

Каллум с сожалением взглянул на потрепанную обувь:

– Жаль, что я их не взял.

– Можешь забирать в качестве свадебного подарка, если вообще решишься сделать предложение. Думаю, что любое наше предприятие просто обречено на успех.

Он стоит? Или летает? Конечно, летает!

– Мне нравятся дамы с амбициями.

Встав на одно колено, он взял ее руку:

– Леди Изабел, вы станете моей женой? Я не сентиментален, но глубоко вас люблю. Всей душой! Безраздельно.

– Конечно, я стану твоей женой. И я так люблю, когда ты улыбаешься!

– Это хорошо, потому что сейчас я не смогу остановиться. О, я должен подарить тебе кольцо. Посмотрим… – Он отпустил ее руку, встал и порылся в карманах. – Вот это пока сойдет.

– Мой наперсток?

Заинтригованная, Изабел подняла большой палец, и Каллум надел на него серебряную шапочку.

– Ты хранил его все это время?

Его лицо вспыхнуло:

– Я все-таки немного сентиментален.

– Ты настоящий плут, Каллум Дженкс.

– В таком случае мы идеально подходим друг другу, – прошептал он, целуя ее так страстно, что в их сторону стали поворачиваться головы, по залу пронесся шепот, и даже оркестр на мгновение смолк.

Еще один скандал вместе с предыдущим сделал бал в честь помолвки леди Селины главным событием сезона.

Люси Уоллес отослали в деревню, на ферму, где хозяйствовала спокойная крепкая вдова. Иногда Люси рисовала, но в основном ухаживала за животными, в том числе за Бринли, который никого не любил так, как ее, если не считать старого сапога Каллума, который он захватил в новый дом в качестве игрушки.

Ферма была в Кенте, на земле, принадлежавшей отцу Изабел. Мартин знал, что над Люси издевались в юности, поэтому теперь с ней нужно обращаться осторожно. Он следил, чтобы она была в безопасности. Если Люси не угрожать, она сама никому не станет угрозой.

Каллум Дженкс, спасший жизнь лорда Уэксли, стал героем, и, вполне естественно, вошел в моду. Никто не удивился, когда леди Изабел Морроу вышла за него.

В обществе ее считали немного чудаковатой. Она всегда казалась такой скромной и приличной! Сейчас же нарушала одно правило за другим. И все же ей это шло.

Они с мужем жили словно на краю общества. Их не особенно приглашали в гости, но никто не отворачивался от них при встрече. Совсем как с теми платьями, которые носила Изабел. Никто не знал, с чем их можно сравнить, но и неприличными их сложно было назвать.

Дженксы жили в доме, купленном леди, но принимали посетителей в конторе, снятой ее мужем. К следующему году их жизнь приняла интригующе новый характер.

Несмотря на большую практику и обилие заказов, у Изабел и Каллума хватало времени, чтобы иногда ускользнуть днем с работы на летнюю выставку, устроенную для лондонцев, чтобы все могли полюбоваться изумительной обстановкой Сомерсет-Хауса, где висело много картин, которые муж с женой хотели увидеть. Очень многие из них были кисти талантливого художника по имени Игнейшус Батлер, сделавшего себе имя в портретной живописи. Он гордо стоял рядом со своими работами, одетый в лучший костюм. Рядом постоянно находилась прекрасная темнокожая женщина в голубом и две долговязые девчонки, которых он радостно представлял как своих дочерей Элизабет и Маргарет.