Рене Энн Миллер - Коварный обольститель [litres]

– Ты был потрясен, – прошептала София.

Хейден резко повернулся, и она качнулась назад. Он подхватил ее за плечи и поддержал. Его пальцы впились ей в кожу.

– Ты не понимаешь.

Ей казалось, что она очень хорошо его понимает. София посмотрела в его глаза и увидела там острую боль.

– Тогда расскажи мне, – попросила она, надеясь, что признание послужит избавлением, которое облегчит его боль.

Он закрыл глаза, а когда открыл, в уголках глаз скопилась влага.

– Я оставил ее, а она была ни в чем не виновата. Ни в чем, – повторил он хриплым голосом. – Если ты думаешь, что Лаура по собственному желанию легла в постель с этим садистом, который назывался моим отцом, ты заблуждаешься. Я пренебрег его мнением, сделав предложение женщине, которая была гораздо ниже меня по своему социальному положению, и этот негодяй выместил на ней свой гнев. – Хейден сглотнул. – Он изнасиловал ее.

София сделала вдох, чтобы успокоиться, и положила руку ему на грудь.

– Хейден, ты этого не знал, когда оставил ее. Почему она тебе об этом не сказала?

– Я бы убил своего отца. Задушил бы голыми руками. Лаура понимала, к каким последствиям все это привело бы. А он знал, что она мне не расскажет, и рассчитывал на ее молчание. Возможно, он даже потом издевался и насмехался над ней, подпитывая ее страхи. – Хейден освободил Софию от своей жесткой хватки и запустил руки в волосы. – Через два дня после похорон отца Лаура приехала в Лондон. Я не только отказался встретиться с ней, в тот же день я отбыл на континент. Уверен, что скандальные листки смаковали мои непристойные похождения за рубежом. – Он отвел глаза. – Я вернулся только месяц спустя, когда Эдит написала мне, что Лаура умерла. Несчастный случай на дороге.

София ненадолго прикрыла глаза, вновь пытаясь сдержать подступившие слезы. Значит, у них не было примирения. Не было слов любви или печали, не было извинений и воссоединения. В этом суть проблемы. Хейден любил Лауру, и она любила его. Достаточно сильно, чтобы от него отказаться, но она умерла до того, как раскрылась правда, и оставила его с сильным чувством вины. Если его отец хотел причинить боль и ему, и Лауре, он в этом преуспел.

– Хейден, ты не отвечаешь за грехи своего отца, – мягко произнесла София.

– София, ты не понимаешь.

– Я понимаю, Хейден.

Он покачал головой.

– Лаура оставила письмо у меня дома, в котором раскрыла всю правду. Мой отец был мертв, и она наконец почувствовала, что можно рассказать все, так как я не стану мстить мерзавцу. Если бы я только вернулся раньше или вообще не уезжал…

Теплые слезы пролились по щекам Софии. Какую ужасную вину, должно быть, испытал Хейден, когда наконец понял страшную правду – когда прочитал письмо Лауры. Узнал тайну, которую она хранила, боль, которую она испытывала, и то, как она ждала возможности рассказать ему правду. София посмотрела в глаза мужу, в которых видна была боль. Эти чувства – тяжкий крест. София знала это как никто другой. Это чувство переполняло ее после смерти племянницы Джорджианы – иногда оно вновь на нее нападало, и оно никуда не ушло. И не было способа с этим справиться, когда от любимого человека остается лишь неуловимое воспоминание.

– Мне жаль, Хейден. Ужасно жаль.

Он нахмурился.

– Мне не нужна твоя жалость. Можешь презирать меня, но не нужно жалеть.

Теперь она понимала, почему Хейден скрывал, что он является одним из благотворителей миссии. Он искал осуждения со стороны общества, взращивал его, надеясь наказать себя.

– Хейден, это твой отец заслуживает презрения. С тобой ужасно обошелся человек, у которого не было моральных принципов, не было души, но ты не такой человек. – Она обхватила ладонями его лицо. – Когда я смотрю на тебя, я вижу человека, способного на огромную любовь. Человека, который любит свою дочь.

Он презрительно усмехнулся.

– Дочь? Селия – моя сестра.

София упрямо покачала головой.

– Нет, я видела, как ты ведешь себя с ней, и я вижу, как сильно ты ее любишь. Она твоя дочь. Она моя падчерица, и она будет любимой сестрой наших детей. Вместе мы сможем создать прекрасный дом для Селии. Для нашей семьи. – Она взяла его руку и положила себе на живот. В его голубых глазах отразились ее чувства. – Хейден, ты станешь моим спутником? Поможешь мне преодолеть перипетии судьбы и позволишь мне помочь тебе?

– Ты любишь меня, София?

– Хейден, когда я впервые увидела тебя, я почувствовала… Не знаю, как это объяснить, но я почувствовала что-то странное. Нечто большее, чем физическое влечение. В моем правильном мозгу это не укладывалось. Казалось, что мы совсем не подходим друг другу. Теперь я понимаю, что мы не такие уж и разные. Мы оба страдаем от чувства вины, хотя это не наш крест. Я не могла спасти Джорджиану, теперь я это понимаю. Точно так же ты не виноват в том, что произошло с Лаурой. – София обвила его руками за шею и посмотрела в его глаза. – Ты хочешь знать, почему я так легко уступила тебе той ночью, когда ты пришел ко мне в дом? Правда в том, что тогда я уже любила тебя. Я отчаянно хочу ребенка, который сейчас растет во мне. Я хочу твоей любви. Я хочу семьи. И я хочу разделить с тобой свою жизнь. Ты тоже этого хочешь?