Лара Темпл - Роковой поцелуй

Да, Оливию непременно стоит познакомить с дядей Освальдом, мастером манипуляций. Они – два сапога пара. Оливия очень старательно перечислила все его недостатки. Лукас никогда не считал себя наивным, но оказался таким же простофилей, как его отец; он слепо брел за ней, раскрыв перед ней свои недостатки, потому что хотел, чтобы и она доверилась ему.

Он считал ее непроницаемой, но, оказывается, не знал и половины всего…

Его отвлек стук в дверь.

– Милорд, миссис Джонс прислала печенье, – сказал Джем, ставя блюдо на стол. Как ни странно, от соблазнительного запаха раздражение Лукаса лишь усилилось.

– Джем, несите назад. Я скоро ухожу.

Ответ Джема заглушил стук в дверь, и Лукас направился к черному ходу, но недостаточно быстро. Джем уже отпер парадную дверь. В дом вошли Оливия и леди Фелпс. Увидев жениха, Оливия порозовела от удовольствия и заулыбалась. Она подошла ближе – и ее улыбка угасла, как свеча, брошенная в лужу.

– Лукас! Что случилось? – спросила она.

– Ничего, – с трудом ответил он. – Я не могу остаться.

– Лукас…

– Поговорим позже.

Леди Фелпс и Джем прошли мимо, когда он направился к входной двери, но Оливия схватила его за плечо.

– Лукас! Я же вижу: что-то случилось! Что? Расскажи!

– С твоими поисками это никак не связано, если это тебя заботит.

– Нет, меня заботит другое. Что-нибудь случилось? С твоим братом или сестрой?

– Нет. Мы с тобой поговорим позже.

Она встала между ним и дверью.

– Ты сердишься на меня.

– Не сержусь.

Она схватила его за лацканы пальто; если бы миссис Таббс видела, как она их смяла, у нее наверняка участилось бы сердцебиение. Оливия пытливо заглянула ему в глаза.

– Не понимаю. Что я сделала?

Он пытался отцепить ее руки от своего пальто. Ему так хотелось прижать ее к двери и зацеловать до потери сознания!

– Ничего. Ты не сделала ничего, кроме того, что была честной, как всегда. Думаю, честность переоценивают. И все же быть честным лучше, чем иметь все те качества, которые ты приписала мне в своем очаровательном перечне.

Он попытался убрать ее с дороги, но она не сходила с места. Потом она взглянула на стол, и глаза у нее стали огромными: она поняла. Она так внезапно и так густо покраснела, что он почувствовал, как внутри ее вскипает кровь.

– Мой список… – Она не спрашивала. – Ты прочел мой список?

– Я не читал. Он лежал на столе. Что-то попалось на глаза. Если непременно нужно меня унижать, предпочитаю, чтобы ты делала это напрямую, а не разбрасывала свои записки там, где их могут увидеть все.

– Я не… Это не… Ты не должен был это видеть…

– Да, я так и понял. Оливия, сейчас мне в самом деле не хочется разговаривать с тобой. И потом, тебе наверняка хватит ума не пытаться усмирить такого властного эгоиста, как я.

Она покачала головой с немного ошеломленным видом.

– Ты наверняка не прочел все до конца!

– Избавь меня хотя бы от этого недостатка. Как только я сообразил, что ты меня препарировала, я перевернул листки… Я и сам прекрасно знаю свои недостатки; мне не нужно, чтобы кто-то другой их перечислял. Оливия, познакомившись с тобой, я уже привык к тому, что меня постоянно втаптывают в грязь, но у всего есть пределы.

Она прижала ладони к щекам. Вид у нее был потрясенный и испуганный, как у ребенка, застигнутого на месте преступления. Он развернулся и зашагал к черному ходу, но она схватила его за руку.

– Лукас, прошу тебя! Я начала составлять свой… список в первый день, когда ты сюда пришел. Тогда я еще не знала тебя! Но ты не прочел всего… – Она раскраснелась и выглядела несчастной, отчего ему стало только хуже.

Видимо, она составила длинный список оскорблений, раз чувствует себя такой виноватой. Неужели она в самом деле так плохо думает о нем?

– И там вовсе не одни лишь недостатки, – тихо и приглушенно продолжала Оливия.

– Спасибо и на том. Наверное, ты не преминула отметить, что я могу быть полезен и способен выполнять кое-какие поручения.

– Лукас…

– Наверное, мне стоит извиниться за то, что я навязал тебе свою высокомерную, самовлюбленную и упрямую натуру, но, если ты считаешь меня таким неприятным, достаточно одного твоего слова, и я уеду. Или, может, ты боишься, что я пропаду без твоего руководства?

– Лукас, послушай меня!

– Ну уж нет. С меня хватит.

– Лукас, я люблю тебя…

Она шагнула вперед, умоляюще глядя на него и протянув руку, и при виде такой откровенной манипуляции в нем вскипели такие гнев и боль, что он начал действовать до того, как подумал. Он взял ее за руку, обхватив второй рукой ее затылок, и притиснул ее к себе.