Елена Новаженина - Пьер и Мари

Маша начала показывать лёгкие акробатические трюки на рынке, прохожие кидали ей мелочь из жалости, она ещё не оправилась от перенесенного потрясения, и была очень голодна, так как несколько дней не ела. Просить милостыню она не стала, а собрав последние силы, решила заработать, выступая на рыночной площади. Девочка сильно ослабла и однажды просто потеряла сознание. В этот момент её увидел, проходивший мимо судья Селиванов. Он сжалился над девочкой и забрал её к себе. Маша согласилась у него работать, но упорно отказывалась от предложения жить тут же в доме судьи.

– У меня есть свой дом, благодарю вас, но я не бездомная, – настойчиво заверяла судью Маша. Так началась новая веха её жизни.

Дети пришли домой, когда уже совсем стемнело.

– Проходи, Петруша, – Маша ласково пригласила мальчика в дом, я зажгу свечу, у меня есть керосиновая лампа, но я стараюсь не расходовать керосин. Думаю тебе не слишком темно?

– Я слепой, и мне всё равно свеча или лампа, я вижу только слабую светлую точку, ответил мальчик.

– Если ты видишь свет, значит не совсем слепой, я знаю одну старушку, она абсолютно ничего не видит, никаких светлых пятен. А ты что-то видишь, значит, тебя можно вылечить, – рассуждала Маша, быстро собирая на стол нехитрый ужин, – ты только не отчаивайся. Мне дядя Женя всегда говорил, что главное верить в лучшее и не опускать руки.

В эту ночь Маша долго не могла уснуть. Она всё прикидывала, как ей предстоит жить, ведь теперь ей нужно будет кормить ещё и Петю. Девочка несколько раз вставала, чтобы подоткнуть одеяло, она всё переживала, как бы Петя не замёрз. Была ранняя осень, но уже начинались утренние заморозки, а дрова приходилось экономить. Маша вспомнила последний разговор с дядей. Это было ночью, перед его смертью. Картины той ночи вставали не раз в её памяти, особенно в тяжёлые моменты. Вот и сейчас, она словно видела всё наяву.

Евгений несколько раз позвал Машу слабым голосом, девочка крепко спала, но всё же услышала его и встала.

– Машенька, присядь, – Рысаков отодвинулся на кровати, освобождая место, что бы девочка могла сесть с ним рядом, – я ухожу от тебя. Прости! Не плачь и держись молодцом. Ты сильная, умная девочка, ты справишься, – он обнял наклонившуюся к нему Машу и посмотрел ей в лицо. Вид у него был измождённый, но Евгений старался держаться, как мог, – Ты остаёшься одна, но не совсем. У тебя есть Небесный Отец, – Евгений показал взглядом наверх, ему трудно было говорить, но он, что есть сил, подбадривал девочку, – Он тебя не оставит. А потом, когда ты вырастешь, – тут он ненадолго замолчал, – ты встретишь хорошего человека. Вы полюбите друг друга и всегда будете вместе. Запомни Маша люди все разные и надо любить и принимать их такими, какие они есть. Переделать человека под силу только Богу. Научишься прощать, научишься и по настоящему любить, и тогда ты будешь не одна идти по этой нелёгкой жизни.

Эти слова навсегда запали ей в душу.

Маша заснула под утро. Слабый свет проник в дом, освещая его изнутри. Дом был небольшой, но уютный. Чистые деревянные некрашеные полы были устланы домоткаными дорожками, что остались от прежних хозяев. Кухня, служившая одновременно и прихожей и две небольшие комнаты, тоже были прибраны. Маша была хорошей хозяйкой и любила наводить чистоту, хотя мусорить в доме было некому. Она занималась этим по привычке, часто распевая любимые песни. Так она меньше чувствовала одиночество. В кухне у окна стоял деревянный стол, накрытый полотняной скатертью. Эту скатерть Маша забрала из «гримёрки» Рысакова в цирке, когда в последний раз приходила туда. Тётя Аня, жена старого клоуна Бома, которая кормила в цирке животных, убирала манеж и делала много другой работы, уговорила Машу забрать хотя бы скатерть, понимая, что всё разойдётся между членами труппы, а у девочки не останется ничего на память. Она сунула скатерть Маше в руки, уговаривая забрать и остальные вещи. Но девочка её плохо понимала, она тогда не хотела вообще ни о чём думать. Ей было невыносимо находиться в цирке. Неосознанно скомкав скатерть, девочка опрометью выбежала вон. Теперь эта скатерть, подаренная Евгению одной из многочисленных поклонниц, украшала кухню. Пожалуй, это была единственная приличная вещь в доме, но Маша об этом не думала.

Прошло три года. Всё это время Маша работала у Селиванова, нянчила его сынишку. Петя всегда был рядом. Судья разрешил Маше приводить к себе в дом слепого мальчика. Селиванов подарил Пете несколько рельефных книг и научил его читать по Брайлю. Это были книги «Святое Евангелие», «Русские народные сказки», «Житие святых» и учебники по истории и географии. Петя был безмерно рад этому подарку. Вскоре мальчик освоился в доме судьи, и даже помогал ему, посильно, в делах. Петя был открытым и беззлобным, и судья ему доверял так же, как и Маше. Но девочку всегда тянуло в цирк. Она всё же не смогла порвать со своим прошлым, ведь его нельзя было стереть из памяти. Судья уговаривал Машу остаться у него и продолжить домашнее обучение, но она рвалась в цирк, пообещав навещать его и продолжать самостоятельно заниматься. Селиванову пришлось отпустить её и нанять для сына гувернантку. Цирк для Маши был вторым домом, и она вернулась в труппу.