Элизабет Вернер - Винета

Княгиня тоже поднялась. По-видимому, она нашла бурное приветствие молодой девушки не совсем уместным, однако ничего не сказала и обратилась к своему сыну, только что вошедшему в комнату.

– Вы очень долго пропадали, Лев; мы уже целый час ожидаем вашего возвращения.

– Прости, мама; но заход солнца на море был так прекрасен, что нам не хотелось пропустить ни одной минуты.

С этими словами Лев Баратовский подошел к матери. Он, действительно, был еще очень молод – лет семнадцати или восемнадцати. Достаточно было одного взгляда на его лицо, чтобы узнать в нем черты княгини; сходство было поразительным, однако молодое лицо Льва, обрамленное темными, слегка вьющимися волосами, имело совсем другое выражение; в нем все обличало огонь и жизнь; в темных глазах сверкала страстность горячего, необузданного темперамента, вся фигура представляла собой такое олицетворение юношеской силы и красоты, что гордость, с которой княгиня подвела сына к дяде, была вполне понятна.

– У Левы нет больше отца, – серьезно произнесла она, – в тех случаях, когда ему понадобятся совет и руководство мужчины, я рассчитываю на тебя, Бронислав.

Граф сердечно и тепло обнял племянника, но отнесся к нему гораздо спокойнее, чем к дочери. Свидание с ней, казалось, оттеснило на задний план все другие впечатления. Его взгляд беспрестанно возвращался к молодой девушке.

Ванда вовсе не была похожа на отца, да и вообще представляла собой совершенно своеобразное существо. Черты ее бледного личика, покрытого лишь слабым румянцем, еще сохранили полудетское выражение. Густые, совершенно черные волосы сильно оттеняли белизну ее кожи, а длинные темные ресницы прикрывали блестящие черные глаза. Действительно, Ванда со временем обещала быть очень красивой; в данную минуту она еще не была красавицей, но зато обладала той своеобразной прелестью, которая присуща некоторым девушкам именно в этом переходном возрасте, еще сохраняющем всю прелесть детства.

Первое волнение свидания прошло, и разговор стал более спокойным. Граф Моринский усадил дочь рядом с собой и, шутя, стал упрекать ее за позднее возвращение.

– Я ведь ничего не знала о твоем приезде, папа, – возразила Ванда, – кроме того, у меня было приключение в лесу.

– В лесу? – перебила ее тетка, – разве ты не была на море вместе со Львом?

– Только на обратном пути, милая тетя. Мы хотели доехать до Букового полуострова. Лев говорил, что по морю туда гораздо ближе, чем по тропинке через лес; я утверждала противное. Мы поспорили и, наконец, решили подтвердить свои доводы доказательствами. Лев поехал на лодке, а я пошла через лес.

– И пришла, когда я уже целых полчаса был на полуострове, – торжественно заявил юноша.

– Я заблудилась, – объяснила молодая девушка, – и, быть может, до сих пор была бы в лесу, если бы меня не вывели.

– Кто же тебя вывел? – спросил граф.

– Леший! – засмеялась девушка, – один из тех духов древних гуннов [1] Гунны – тюркские кочевые племена, вторгшиеся в 4 веке в Европу и Азию. , которые, как говорят, бродят в этих местах. Но теперь ты не должен больше расспрашивать меня, папа. Лев сгорает от нетерпения все разузнать; он всю дорогу мучил меня своими расспросами, а потому не услышит ни одного словечка!

– Выдумка! – со смехом воскликнул юноша, – это только отговорка, чтобы объяснить свое опоздание. Ты скорее согласна сочинить целую историю, чем признать, что я был прав.

Ванда собиралась ответить на это подтрунивание, но тут вмешалась княгиня. Она резко проговорила:

– Отговорка или нет, но в любом случае эта уединенная самовольная прогулка крайне неуместна. Я позволила тебе покататься по морю в сопровождении Льва и не понимаю, как он мог так надолго оставить тебя одну в лесу.

– Ванда во что бы то ни стало, хотела этого, – стал оправдываться юноша. – Она желала решить наш спор только таким способом.

– Да, милая тетя, я хотела этого! – молодая девушка произнесла это слово с таким ударением, которого, вероятно, не разрешила бы себе без спасительного присутствия отца, – и Лев прекрасно знал, что было бы совершенно напрасно удерживать меня.

Лицо княгини ясно выражало, что она и на этот раз находила нужным с полной строгостью противодействовать своенравию племянницы. Она намеревалась сделать ей серьезный выговор, но брат предупредил ее, быстро проговорив:

– Ты позволишь мне взять Ванду с собой? Я чувствую себя несколько утомленным с дороги, и хотел бы пойти в свою комнату. До скорого свиданья! – с этими словами он встал, взял дочь под руку и вышел с ней из комнаты.