Элизабет Вернер - Эгоист

УДК 82(1-87)

ББК 84(4Нем)

В 35

Elisabeth Werner DER EGOIST 1882

Художественное оформление С. Власова

Вернер Э.

Эгоист / Элизабет Вернер ; [пер. с нем. В. И. Кудряшова]. — М. : Эксмо, 2013. — 160 с. — (Colombina. Серия бестселлеров о любви).

ISBN 978-5-699-65242-6

© Кудряшов В. И., перевод на русский язык, 2013

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Богатой наследнице Джесси Клиффорд дядя-бизнесмен подыскал завидного жениха Густава Зандова — красивого, умного молодого человека, знающего себе цену и готового на все, чтобы заключить этот выгодный брак. Дядя уверен: счастье — это блестящее положение в обществе и надежная рука мужа, который станет жене опорой. Но вот беда — Джесси считает, что счастье в любви, она жаждет настоящей страсти и не хочет становиться женой эгоиста...

Весенний день выдался чудесный — ясный и солнечный. Спокойствием, которое обычно дарит нам воскресенье, невозможно в полной мере насладиться в суете большого города. Но на даче, расположившейся неподалеку от многочисленных городских домов, царили покой и безмятежность. Огромный сад, вернее парк, протянулся до берега моря. Это была одна из тех великолепных дач, где так любят жить именитые горожане, стремящиеся укрыться от городского шума и при этом не потратить слишком много времени на поездки в город.

В гостиной, стеклянные двери которой выходили на веранду, увитую зеленью, вели оживленную и, по-видимому, серьезную беседу мужчина и молодая девушка. Щеки девушки раскраснелись от волнения. Казалось, она с трудом сдерживала слезы и готова была в любой момент разрыдаться. Мужчина же оставался совершенно спокойным и доброжелательным. Средних лет, но уже совершенно седой, с холодным взглядом и каменным лицом, он выглядел, как настоящий бизнесмен. Равнодушный вид его даже при самом возбужденном разговоре ничуть не менялся. Сама его манера говорить ровно и размеренно, как автомат, без всякого выражения, была деловой.

— Действительно, Джесси, мне уже надоело постоянно слышать от тебя одни и те же возражения, — нараспев продолжал он. — Еще бы! В качестве опекуна и родственника я принял на себя заботу о твоем будущем. Я думал, что тебя такое положение вещей должно вполне устраивать. Увы, ты другого мнения! Скажи мне, пожалуйста, почему твоя глупенькая, романтично настроенная девичья головка никак не хочет понять, что необходимо для твоего же счастья?

Обладательница этой «глупенькой, романтично настроенной головки» была довольно хорошенькой. Не наделенная классической красотой, молодая девушка — блондинка с нежными, но очень выразительными чертами и голубыми мечтательными глазами — таила в себе бездну очарования. Но в этот момент на ее юном личике отражалось нервное напряжение, отчетливо проявившееся в дрожащем голосе, когда она ответила:

— Моему счастью? Нет, дядя, то, что ты называешь этим словом, слишком далеко от всего того, что я раньше называла своим счастьем!

— Не можешь ли ты, по крайней мере, сказать мне, какое же именно туманное и фантастическое значение связываешь ты с этим словом? — саркастически спросил Зандов. — Счастье — это блестящее положение в большом свете, это надежная рука мужа, который в любых обстоятельствах сможет стать твоей опорой. И все это ты можешь найти в человеке...

— Которого я даже не знаю! — перебила Джесси.

— Но познакомишься в самое ближайшее время. Да, собственно, мой брат вовсе и не чужой тебе, хотя ты его никогда не видела. Если судить по портрету, лучшей внешности мужчине нечего и желать, а кроме того, ты сама призналась мне, что пока ни в кого не влюблена. Почему же ты так упорно противишься браку, на который Густав тотчас же согласился?

— Вот именно потому, что он согласился столь быстро! Я не могу и не хочу доверить свое будущее человеку, который, ни на мгновение не задумываясь, готов бросить избранную самим же профессию, блестяще начатую карьеру и отказаться от своего отечества и родного народа лишь потому, что перед ним открывается возможность сделать выгодную партию где-то за океаном.

— Ну, опять эти экстравагантные взгляды, внушенные тебе современным воспитанием! — пожал плечами Зандов. — Ты и без того довольно сентиментальна! «Любовь! Избранная профессия! Блестящая карьера!» Ты, кажется, слишком высокого мнения о карьере журналиста. Знаешь, милая, произведения Густава будут пользоваться большим успехом, а газеты приглашать на работу лишь до тех пор, пока продержатся интерес публики к ним и нынешняя политическая обстановка. Но как только, рано или поздно, все это кончится, так и конец его карьере в Германии. Здесь же, в Америке, ему выпадает возможность стать независимым, богатым, обрести завидное положение хозяина и главы большого торгового дома. Надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от этого ради своих передовиц в газетах.