Барбара Картленд: Увлечение герцога

– Зато мы были бы вместе…

Он не узнавал собственный голос, не мог поверить в то, что услышал.

Она не отвечала, и Майкл спросил:

– Но что, ради всего святого , заставляет вас поступить так?

Впрочем, он уже знал ответ. Саймон был старшим сыном герцога Камбрии, так что Фелицате не было нужды объяснять ему что-либо.

Собственно говоря, им нечего было больше сказать друг другу.

На мгновение Майкл уже решился было умолять ее передумать, сказать, что очень любит ее и знает, что она отвечает ему взаимностью. Но здравый смысл подсказал ему, что это бесполезно.

Саймон мог предложить ей титул, а Майкл знал, что именно этого жаждут все девушки высшего света.

В этом сезоне Фелицата добьется несомненного успеха, о котором только и будут говорить, – еще бы, первая красавица, заключившая столь выгодный матримониальный союз.

Он понимал, что потерпел поражение, и потому молча развернулся и вышел из комнаты.

Закрывая за собой дверь, он услышал, как Фелицата окликает его, но не обернулся и спустился вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

Тем же вечером он присоединился к полку, который чуть ли не на следующий день отправлялся в Индию.

Поскольку он чувствовал себя уязвленным, а в душе его кровоточила рана, которая, как он полагал, никогда не заживет, едва достигнув Индии, Майкл добровольно изъявил желание принять участие в Большой игре.

Ему сопутствовал успех, потому что он заставил себя сосредоточиться на том, что делает, не желая вспоминать мягкость губ Фелицаты и огонь, что она разжигала в нем.

Разумеется, в его жизни потом появились и другие женщины.

Он не был бы мужчиной, если бы не ответил на знаки внимания, которые столь охотно они оказывали ему, потому что был красив и обладал неотразимым очарованием, которое унаследовал от родителей.

Но при этом он никогда не затевал любовных интриг с молодыми девушками. Здесь было много замужних женщин, чьи мужья отправились на северо-западную границу или сражались в невыносимую жару на равнинах.

В глубине души он презирал их за неверность, но не находил в себе сил отказать им в том, что они предлагали ему, потому что это помогало ему забыть Фелицату.

Его отец и мать были счастливы вместе, и лорда Чарльза ничуть не беспокоило, что он стал изгоем в собственной семье, подобное положение его вполне устраивало.

Майкл же никогда не задумывался о том, сколь много значит для женщины громкий титул, ради которого она готова отказаться от обладания сердцем мужчины.

В Индии он понял, что большинство людей разделены на сословия в соответствии с собственным титулом или титулами тех, с кем они поддерживают отношения.

С циничной усмешкой он наблюдал за тем, как англичане раболепствуют и пресмыкаются перед вице-королем, а еще его изрядно забавляло, что индийцы полагают своих махараджей едва ли не божественными созданиями, сошедшими с небес.

И потому он чуть ли не с облегчением, отбросив сомнения, вступил в борьбу с русскими, чьи намерения проникнуть в Индию и покорить ее становились все опаснее.

Большинство полагало, что русским ни за что не удастся вывести Индию из-под британского влияния, хотя на самом деле эта задача была им вполне по плечу. Не было никаких сомнений в том, что именно они стояли за беспорядками на северо-западной границе.

Российскими агентами влияния кишели каждая община и населенный пункт, они создавали проблемы и устраивали беспорядки, отчего любому молодому офицеру, подобно Майклу, было крайне опасно вмешиваться в подобные дела.

Он особенно отчетливо понял это, едва не напоровшись на остро заточенный кинжал однажды темной ночью.

А в другой раз лишь шестое чувство помогло ему в последнюю секунду избежать расставленной для него ловушки.

Сейчас, в возрасте двадцати семи лет, о нем отзывались, как ему самому было прекрасно известно, как о наиболее ценном порученце правительства и лично вице-короля Индии.

Он чувствовал удовлетворение, когда его совета спрашивали представители Комитета начальников штабов или когда дипломаты, генералы или правительственные чиновники, прибывавшие с визитом из Англии, приветствовали его как равного.

Но теперь, отправляясь домой, он спрашивал себя, что ждет его в Англии.

Его отец скончался три года тому вслед за матерью, которая умерла годом ранее.

Майкл не смог тогда вырваться к ним на похороны, поскольку расследовал дело о тягчайшей государственной измене, когда-либо случавшейся в Большой игре.