Барбара Картленд: Слушай свое сердце

Она ничуть не удивилась, заметив, что на кровати лежит одна из ее самых изящных ночных сорочек.

Делла вынула заколки из прически, и длинные золотистые кудри сверкающей волной обрушились ей на плечи.

Она откинулась на кружевные подушки и, затаив дыхание, стала ждать.

В окна заглядывало вечернее солнце, и в лучах его сверкало и золотилось все, так что даже цветы выглядели еще красивее, хотя вряд ли это было возможно.

«Только сказочная принцесса, – сказала себе Делла, – может удостоиться такой чести, и, боюсь, она исчезнет до того, как мой муж увидит ее».

Девушка покраснела, сообразив, что только что назвала маркиза мужем.

Все случившееся по-прежнему казалось ей сладким сном.

Разве могла она при первой встрече понять, что судьба свела ее с мужчиной ее мечты? Мужчиной, которого она уже разуверилась найти, потому что его попросту не существовало.

Отворилась дверь, через порог шагнул маркиз и на мгновение застыл, обведя комнату взглядом.

А потом он обратил взор на Деллу, ожидающую его на огромной кровати с золотыми амурами над головой.

Когда он подошел ближе, она поняла, что он не отрываясь смотрит на ее волосы.

– Я всегда хотел, чтобы ты выглядела именно так, – выдохнул он. – Но как тебе это удалось?

Делла улыбнулась.

– Все очень просто. Я вовсе не цыганка, как ты, должно быть, предполагал.

Маркиз присел на край кровати, по-прежнему не сводя с нее глаз.

– Не цыганка! – воскликнул он. – Тогда почему ты была с ними? Где ты научилась так замечательно гадать и, если я женился не на цыганке, кто же ты такая?

Делла негромко рассмеялась.

– Это долгая история, но…

Более она не смогла сказать ни слова.

Маркиз привлек ее в объятия и принялся жадно целовать.

Поначалу поцелуи его были ласковыми и бережными, словно она была драгоценностью, которую он боялся разбить или сломать. Но постепенно они становились все более властными, словно он желал убедиться, что она действительно принадлежит ему и никуда не исчезнет.

Делла как-то упустила тот момент, когда это случилось, но они стали еще ближе друг другу.

Его поцелуи стали настолько страстными и требовательными, что думать о чем-либо ином было невозможно, можно было только чувствовать.

Не только тело ее стало частью его, но и сердце ее, и душа тоже слились с ним.

Отныне они принадлежали друг другу целиком и полностью.

Когда маркиз на крыльях неведомого блаженства вознес ее на небеса, два человека слились воедино, став одним целым.

Спустя долгое время маркиз пробормотал:

– Моя дорогая, моя единственная, разве мог я знать, что на свете существует столь безупречная женщина, как ты? Или что я найду тебя в самом невероятном месте – в цыганском таборе?

Делла тихонько рассмеялась.

– А разве могла я представить, что там же найду мужчину своей мечты? И что он и есть та звезда, в которую я всегда верила, и что он полюбит меня так же, как я его?

– А ты действительно меня любишь? – звучным баритоном спросил маркиз.

– Я люблю тебя, обожаю, муж мой. Обещай мне, что никогда не полюбишь другую женщину, иначе… я умру.

– Я никогда и никого не любил так, как тебя, сердце мое, и даже мысль о том, что я могу полюбить другую женщину, не говоря уже о том, чтобы жениться на ней, кажется мне кощунственной. Как ты сама только что сказала, мы искали друг друга, наверное, миллион лет. Но теперь мы вместе, и так будет всегда, во что я верю всей душой.

Он говорил искренне, от чистого сердца, и Делла даже всплакнула от счастья.

– Я тоже верю в это, и люблю тебя, и всегда буду любить так… это невозможно выразить словами.

Маркиз не стал терять времени и принялся целовать ее до тех пор, пока у обоих не сбилось дыхание.

Много позже, когда она положила золотистую головку ему на плечо, он поцеловал ее в волосы и сказал:

– Завтра утром мы уезжаем, чтобы отпраздновать свой медовый месяц. Моя новая яхта ждет нас в Саутгемптоне, так что нам не придется ехать далеко.

И только сейчас Делла вспомнила кое-что.

Чтобы попасть в Саутгемптон, им придется проехать совсем рядом с ее домом, и дядя обязательно должен узнать, что с нею сталось. Однако сейчас ей не хотелось даже думать о том, к каким последствиям это может привести.

– Тебя что-то тревожит, – заметил маркиз, прерывая ход ее мыслей, – чего я никак не могу допустить.

Делла ненадолго задумалась.

– Давай отложим все объяснения насчет нас самих до завтра, – предложила она. – В этой заколдованной комнате, да еще нынешней волшебной ночью, я хочу думать только о тебе и о нашей любви.