Анастасия Дробина - Король-одиночка

Граф вскочил. Мария опрометью кинулась из комнаты. Он догнал ее уже на лестничной клетке. Как тряпичную куклу, втащил в квартиру, ударил раз, другой, третий, швырнул на пол. Поднял рывком и снова ударил.

– Взбесилась, сука? Забыла, кто твой хозяин? Напомню!

– Ты – хозяин?! Ты дерьмо! – Мария рвалась из его рук, кусалась, несколько раз плюнула в лицо, но он, конечно же, был сильнее. Вскоре она оказалась стоящей на коленях. Намотав на руку жгут ее волос, Граф пригнул Марию к своему ботинку:

– Целуй, дрянь.

– Пусть жена твоя целует… – процедила она и лишилась сознания.

Мария очнулась на кровати. Было тихо, темно. Страшно болело все тело; кистями рук, казалось, нельзя было шевельнуть. Она сделала несколько осторожных движений. Облегченно вздохнула: не связана. А мог бы – как в тот день, когда она кинулась на него с ножом. Почти достала тогда, царапина осталась до сих пор… Постанывая, она села на кровати, ощупала лицо. Зубы, кажется, целы.

В полосе света на полу появилась тень. Граф стоял на пороге.

– Ты еще здесь?

– Я не трону… – хрипло сказал он.

– Не подходи. В окно выпрыгну.

Он послушался. Сел на пол у стены. Опустил голову.

– Я не хотел. Клянусь – не хотел… Если бы ты вопить не начала… Сто раз просил – не доводи.

– Ох, молчи… – сдавленно приказала она. Очень хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, но под рукой были только подушки, и Мария, представив себе эту месть, невольно усмехнулась. Тут же засаднило разбитые губы.

– Принеси воды.

Граф покорно вышел. Вернулся с полной банкой, полотенцем. Мария протянула руку, но он сам опустился на пол у ее ног, смочил в воде край полотенца. Она стиснула зубы, стараясь не стонать.

– Ну, вот. Все. Так лучше? – голос Графа звучал заискивающе. Мария молча отобрала у него полотенце, сама стерла с лица остатки запекшейся крови, морщась, промыла глаза. Негромко вздохнула:

– Когда ты меня в покое оставишь? Когда убьешь?

– Что ты… О чем ты… – Граф смотрел в стену. – Слушай… Прошу – поедем в Бухарест. У меня там родня, сестра замужняя. Будем жить, как раньше, там тебя не знает никто. Думаешь, мне эта свадьба нужна?

– А не нужна – зачем связался?

– Одно твое слово – ничего не будет. Опять возьму тебя.

– С ума сошел? – притворно испугалась она. – Что цыгане скажут? Граф свою шлюху из дому выгнал, а потом снова притащил? С тобой никто здороваться не будет!

– Ты не шлюха, – глухо сказал он.

– Богу будешь объяснять.

Граф взглянул на нее исподлобья. Промолчал. Мария наблюдала за ним с горькой усмешкой.

– Что за сумку ты приволок?

– Это?.. Да ничего. – Он явно был рад смене разговора. – Пусть побудет у тебя пару дней. Надо, чтоб не светилось.

– Травка?

– Поднимай выше. Порошок.

– Целая сумка?! – на миг Мария забыла обо всем. – Это же… Это же…

– На десять миллионов. Зелени, – протяжно сказал Граф. Мария пристально взглянула на него.

– Откуда у тебя? Ты таких денег не крутил…

Ленивым жестом Граф дал понять, что отвечать не будет.

– Давай спать, – попросил он. Мария кивнула, подняла ноги на кровать. И не отодвинулась, когда он опустился рядом, а, почувствовав его руку на своей груди, лишь тихо сказала:

– Полегче… Болит.

Ночью, когда Граф, раскинувшись на кровати, оглашал комнату раскатистым храпом, Мария выбралась из-под одеяла. Оглядываясь, прокралась в прихожую, накинула на лампу платок и при чуть заметном свете открыла сумку.

Это действительно был героин – около сотни плотных целлофановых пакетов с белым порошком. Мария вынула один, осмотрела, понюхала. С минуту размышляла, сидя на пятках. Потом положила пакет на место, подошла к вешалке и методично, один за другим обшарила карманы куртки Графа. На тумбочку легли ключи от машины, сигареты, нож с кнопкой. Пачку презервативов Мария брезгливо швырнула в угол. Последним под свет лампы явился пистолет. Сощурившись, Мария взвесила его на ладони. Вернулась в комнату.

Граф спал на спине, разметавшись по смятой постели и свесив вниз одну руку. Свет фонаря падал на его лицо, грубые черты разгладились, волосы были взлохмачены – сейчас он казался совсем молодым. Встав рядом с кроватью, Мария навела пистолет. Осторожно тронула курок. Тот не поддавался. Она судорожно сглотнула, зажмурилась и нажала со всей силы. Сухой бесполезный щелчок: пистолет не был заряжен.

Граф шевельнулся во сне. Забыв опустить руку, Мария в упор смотрела на него. Он не открыл глаз. Вздохнул, улыбнулся, пошарил рядом с собой.