Сара Беннет: Нечаянный поцелуй

Лишь усилием воли Генрих заставил себя сохранить на лице улыбку. Дженова бросила на него испытующий взгляд и немного расслабилась. Щеки ее слегка зарделись, когда она снова заговорила.

Генрих слушал рассеянно. Он хорошо знал лорда Болдессара. В два раза старше Дженовы, потрепанный войной, агрессивный, как мог он обратить на себя внимание, не говоря уже о том, чтобы вызвать чувства? Ибо говорила она о нем с явной симпатией.

Это было выше его разумения.

– Все это очень хорошо, милая, – сказал Генрих, перебивав ее, – но не слишком ли он стар для тебя?

Дженова уставилась на него, захлопав ресницами. Потом вдруг расхохоталась:

– О, Генри, ты дурачок! Я имела в виду не отца! Я собираюсь обвенчаться с сыном, Алфриком. Он моложе меня и весьма милый. Уверена, мы хорошо с ним поладим.

– Хочешь сказать, что он никогда тебе слова поперек не скажет, и ты сможешь им помыкать?

Дженова смутилась.

– Я не потерплю, чтобы муж командовал мной. Я привыкла все делать по-своему. Ведь сколько времени управляла Ганлингорном! Так что никакого вмешательства я не потерплю.

Последняя фраза прозвучала как предупреждение. Неужели Дженова позвала его сюда, чтобы он одобрил ее план? Ну уж нет, подумал он со злостью. Не для этого он проделал весь этот путь, чтобы потакать ей.

– Моя дорогая Дженова, – начал Генри, придав голосу как можно больше дружелюбия и сочувствия, – я не собираюсь тебя отговаривать от замужества, но если обращаться с мужем как с одним из своих смердов, рассчитывать на семейное счастье не приходится.

Дженова холодно улыбнулась и прищурила глаза:

– Безусловно, ты большой знаток в вопросах брака, Генри.

– Вовсе нет. Но я видел, как несчастны подобные пары.

– Генри, мне не нужна любовь, – пояснила Дженова. – Мне нужно просто общение. И если муж согласится исполнять мои желания, я буду вполне, счастлива.

Дженова заслуживает гораздо большего, подумал Генрих, проникнувшись к ней жалостью. Такое ощущение, будто она не верит, что достойна настоящего счастья. Той любви, которую питают друг к другу супружеские пары, друзья Генриха. Может, ей просто невдомек, что такая любовь существует? Может, она, как и Генри, ни разу в жизни ее не испытала? Нет, вряд ли. Она любила Мортреда, по крайней мере, таким, каким представляла его себе. Генрих сделал все, чтобы она не узнала печальную правду о Мортреде, и это ему удалось. Но, овдовев, Дженова поклялась не выходить больше замуж.

Что же ее заставило изменить решение?

Этот вопрос едва не сорвался у него с языка, но Генрих, вовремя спохватился, решив, что не его это дело. Он прибыл сюда, чтобы дать Дженове практический совет, а не выступать в качестве свахи, чтобы она подняла его на смех. Дженова – умная и рассудительная женщина. И если хочет взять в мужья юного Болдессара, так тому и быть. Генрих не станет ее отговаривать.

Может, она действительно влюбилась в него, но не хочет в этом признаться?

Генрих испытующе посмотрел на Дженову. Ее щеки все еще пламенели, глаза сверкали, на губах играла лукавая улыбка… Выглядела она великолепно. Как никогда. Но пылала ли она к своему избраннику страстью? В это трудно было поверить. Вообще? Или только Генриху? Как бы то ни было, мысль о том, что Дженова влюблена в сына лорда Болдессара, претила Генриху.

Дженова с трудом сдерживала улыбку. Генрих выглядел недовольным. Он явно не одобрял ее намерения выйти вторично замуж, хотя виду не подавал. Дженова могла бы понять Генриха, будь они с Мортредом близкими друзьями. Но они не дружили. Генри наверняка догадывался о лживой натуре ее покойного мужа.

Улыбка сбежала с губ Дженовы. Почему Генри так и не сказал ей об этом? Почему, оставив ее в неведении, позволил предаваться скорби? Целых два года! Может, Генри не усматривал ничего дурного в поведении Мортреда? Или пытался уберечь ее от правды, которая могла причинить ей боль?

Скорее не хотел причинить ей боль. Они были знакомы с детства. Его прислали жить в ее семью ребенком под предлогом дальнего родства с ее отцом. По словам отца Дженовы, Генриха бросила родная мать. Дженова помнила, что сказано это было таким тоном, словно сам Генри был в этом виноват.

Дженова очень жалела мальчика, питая к нему нежные чувства, а когда он стал мужчиной, не осталась к нему равнодушной. Однако всерьез его не принимала. Слишком давно они знали друг друга. В то же время Дженова не могла не признать, что Генрих достаточно умен и практичен, и пользовалась его советами.