Шерил Биггз - Обманутые сердца

Евгения вызывающе подняла брови.

– Смерть твоего отца – не повод откладывать свадьбу Терезы, Трейс Браггетт, и тебе это отлично известно. Томас не сделал ничего хорошего для своей семьи, и это тоже тебе известно. Зачем же нам притворяться, что мы скорбим и горячо оплакиваем его, если эта смерть принесла каждому из нас только облегчение?

– Он даже не собирался вести меня к алтарю, – с болью и гневом проговорила Тереза. Она с вызовом посмотрела на брата своими серо-голубыми глазами, чуть светлее его глаз, и тряхнула головой, Длинные черные тугие локоны запрыгали по плечам.

– Да я и сама этого не хотела.

– Думаю, Тесс, – это моя привилегия, – заметил Трейс. Он улыбнулся и поднял бокал. – И сгораю от нетерпения. Надеюсь, твой жених по достоинству оценивает то, что скоро будет ему принадлежать. В противном случае, в округе полно молодых людей, которые почтут за честь жениться на тебе.

Его слова вызвали улыбку Терезы, чего он и добивался. Но улыбка очень скоро сменилась хмурым выражением, что стало вполне естественным в последние несколько дней.

– Трейс, ты думаешь, остальные приедут? Правда так думаешь?

– Писали, что приедут.

– Обязательно приедут, – успокоила Евгения. – Ничто на свете не может помешать твоим братьям приехать на свадьбу, дорогая.

– Возможно, они и не приехали бы, если бы отец все еще… – Трейс помолчал, затем продолжил: – Но теперь нам не о чем беспокоиться, верно? – он широко улыбнулся. – Я целиком согласен с мамой, Тесс, они непременно приедут.

– Я с нетерпением жду встречи с ними! – воскликнула Тереза, хлопнув в ладоши. – Их так давно не было дома!

– Ты права, – заметил Трейс. Евгения резко перевела взгляд на старшего сына, уловив в его тоне нотки раздражения.

– Твои братья поступили так, как считали нужным – спокойно возразила она. – Ты повел себя точно так же.

– Не совсем так, мама, – Трейс поднес к губам бокал, допил остатки бурбона и встал. – А теперь, леди, прошу меня извинить, я хотел бы вернуться к своим бумагам. Завтра мне придется отправиться в город.

– Очередные расспросы? – спросила Евгения.

– Шериф хочет осмотреть офис отца, хотя не знаю, зачем это нужно. Он уже обыскивал его и нашел ничего, что могло бы прояснить, почему Сорбонтэ убил отца. Не знаю, что он собирается отыскать, осмотрев все еще раз.

– Как ты собираешься распорядиться офисом? Сдашь в аренду?

– После, сейчас нет времени очистить его от бумаг отца.

Евгения кивнула, а Тереза промолчала. Ни одна из них не хотела браться за эту работу.

'Грейс направился к выходу, но остановился, услышав стук во входную дверь, эхом отозвавшийся в просторном холле. Оглянулся на мать с сестрой:

– Вы кого-нибудь ждете?

Обе женщины отрицательно покачали головами.

– Может быть, кто-то пришел выразить соболезнования? – предположила Евгения.

Трейс с отвращением фыркнул.

– Его не любили живого, хотя это и не удивительно, почему же люди чувствуют себя обязанными приходить сюда и говорить пустые слова теперь, когда он умер?

– Потому что так принято, – ответила Тереза. – Хотя это и кажется мне глупым. Человек умер и похоронен. Для меня лучше забыть, что он вообще когда-либо жил на этом свете и был моим отцом. С угрюмым выражением лица Трейс направился к двери и исчез в холле. Хорошенькое отношение к собственному отцу! Но, если быть честным, они все испытывают такие же чувства. Томас Браггетт был хладнокровным, суровым человеком. И больше по отношению к членам своей семьи, чем к другим людям. Несмотря на многочисленных врагов отца, были моменты, когда Трейс считал, что никто не мог так сильно ненавидеть Томаса Браггетта, как его же собственные родные. Снова раздался стук. Трейс направился к двери, но Занна, экономка, перехватила его на полпути.

– Не беспокойтесь, я открою, – она проворно шмыгнула вниз.

Не испытывая ни малейшего желания выслушивать очередные соболезнования, Трейс с радостью переложил эту задачу на. Занну. Та работала экономкой в «Шедоуз Нуар» еще до рождения детей Браггеттов. Хотя ей уже исполнился шестьдесят один год, Занна была тоненькой, как березка, и двигалась так легко и проворно, как не удавалось людям вдвое моложе ее. Экономка сунула тряпку в карман муслинового фартука и поправила красный тюрбан на голове.

Трейс остановился у основания широкой лестницы, которая, изящно извиваясь, вела из холла на второй этаж дома. Он прислонился к витой балюстраде и наблюдал, как Занна открывает дверь. Если посетитель не будет представлять для него интереса, стоит только сделать шаг назад, его совершенно не будет видно.