Джейн Фэйзер: Невеста-заложница

— Пор… Порция! — еле слышно выдохнул Джек, и она мигом очутилась рядом. — У меня в сундучке… письмо… найди его… поскорее…

От боли несчастный говорил с большим трудом.

Порция метнулась к маленькому кожаному сундучку — последнему, что оставалось у них от прошлой жизни. Девушка принесла его отцу и раскрыла, не испытывая ни малейшего любопытства. Его жалкое содержимое она давно знала наперечет. Все, за что можно было выручить хоть грош, успели обменять на бренди.

— Там, позади… под шелковой обшивкой.

Порция осторожно просунула пальцы под ветхую обшивку и наткнулась на твердые складки пергамента. Вытащила его из сундучка и подала отцу.

— Когда я умру, ты от… — Его слова заглушил жуткий кашель, у больного не осталось сил продолжать, когда приступ, наконец утих. Но вскоре под напряженным взглядом Порции отец произнес: — Отправь его в Ламмермур, в замок Грэнвилл. Прочти адрес.

— А что это? — Порция недоуменно вертела пакет в руках. — Что в этом письме?

— Прочти адрес!

— Замок Грэнвилл, Ламмермур, Йоркшир.

— Пошли по почте. Когда я умру… — Его голос прервался, и Джек молча протянул Порции руку, которую та горячо сжала. — Это все, что я могу для тебя сделать, Порция, — прошептал он и стиснул ее пальцы так, что девушка удивилась — она и не подозревала, что в этом изнуренном недугом теле еще оставалось столько сил.

Не прошло и часа, как Джек Уорт, сводный брат Като, маркиза Грэнвилла, умер так же, как провел большую часть своей жизни, — в пьяном угаре, без гроша за душой.

— Я должна его похоронить, — пробормотала Порция, закрыв отцу глаза.

— Сейчас земля тверже железа, — безнадежно возразила старуха.

— Я справлюсь. — Порция упрямо сжала губы.

— У тебя и денег-то нет на похороны.

— Я сама вырою могилу и похороню его.

Старуха только пожала плечами. Этот малый со своей дочкой почти месяц провели под крышей ее лачуги, и старуха успела познакомиться с характером упрямой девчонки. Такая и впрямь сама выроет могилу.

А Порция задумчиво вертела в руках запечатанное письмо. У нее не было денег, чтобы отправить его по почте, и вряд ли кто-то даст ей взаймы. А кроме того, вообще не известно, есть ли сообщение между Эдинбургом и Йоркширом, ведь весь север до самой шотландской границы охвачен пламенем гражданской войны… Но это недостаточно веская причина, чтобы проигнорировать последнюю волю отца. Джек пожелал перед смертью отправить сводному брату письмо — и тот его получит. Порция об этом позаботится.

Ну а что ей делать потом? Девушка обвела взглядом убогую лачугу. Пожалуй, зиму придется пересидеть здесь. В таверне всегда можно подзаработать монету-другую, и старуха не станет вышвыривать ее вон, пока будет получать деньги за кров и котелок жидкой овсянки. Учитывая, что больше не надо тратиться на бренди для Джека, ей, возможно, даже удастся что-нибудь скопить, чтобы весной двинуться в путь… куда глаза глядят.

Но прежде предстоит похоронить отца.

— Милорд… милорд… Прошу прощения, милорд…

Като, маркиз Грэнвилл, обернулся в сторону говорившего, не убирая руки с гладкой шелковистой шеи боевого коня, которого перед этим осматривал.

— Ну? — Он надменно приподнял бровь. Парнишка-посыльный не успел отдышаться и просто протянул ему запечатанный воском конверт, а сам поспешил спрятать в рукавах окоченевшие руки: с Ламмермурских гор дул ледяной ветер, обычный для этих мест в январе.

Като принял письмо. Небрежный почерк показался ему незнакомым. Буквы так плясали по бумаге, словно рука, державшая перо, дрожала от слабости.

Однако при виде печати у маркиза вырвалось недовольное восклицание. Его сводный брат.

— Пожалуй, нынче утром я не поеду кататься, Джебедия.

— Как вам угодно, милорд. — Конюх взял у хозяина уздечку и повел жеребца обратно в денник.

— Ах да, ты еще здесь. — Маркиз задержался на миг и глянул на забытого посыльного, который стоял в облаке собственного неровного дыхания, с покрасневшим от холода носом. — Ты что, служишь на почте в Йорке?

Малый утвердительно закивал.

— А я и не знал, что почта до сих пор работает.

— Она не то чтобы работает, милорд. Просто курьер пересекал границу вместе с лордом Левеном, и их милость помогли доставить почту в сохранности.

Като мрачно кивнул в знак понимания.

— Ступай на кухню. Пусть там позаботятся о тебе, прежде чем отправишься назад.

Маркиз прошествовал далее, через внутренний двор к большому донжону [1], где располагались хозяйские покои. Над заснеженными полями по ту сторону крепостного рва разлились звонкие звуки кавалерийского рожка. Им вторили гулкие команды сержантов и рокот барабанов. Однако грозный топот ополченцев, тренировавшихся на плацу, в который превратили обычное пшеничное поле, заглушал толстый слой снега.