Колин Фолкнер - Шотландский рыцарь

Январь 1323 года

Северное побережье Шотландии

– Она зовет тебя, – отрывисто промолвил старший из сводных братьев Тора. Он только что вышел из-за занавески, отделявшей общую комнату от каморки, где лежала их мать. Финн говорил на норвежском – ее родном языке. Он хлопнул Тора по плечу и добавил: – Ей нужен только ты.

Хотя Тор и был внебрачным ребенком, мать всегда любила его больше других, и это не могло не вызывать зависти у его сводных братьев.

Тор исподлобья посмотрел на брата, взгляд его ярко-синих глаз был вызывающим, и ничего не сказал. По горестному выражению его лица он понял, что Хенна хотела увидеть его неспроста – она умирала.

Тор раздвинул занавески и вошел. Каморка была такой тесной, что там едва хватало места для узкой кровати. Огарок свечи в изголовье и едва тлевшие в жаровне угли слабо освещали нищенскую обстановку. В комнате смешались запахи застоявшегося дыма, влажной шерсти меховых одеял, слабого аромата материнских волос и… смерти.

Тор на миг задержался у порога, пытаясь справиться с овладевшей его сердцем болью от утраты, которая, как он теперь ясно осознал, была неизбежной. Тор по праву слыл среди своих соплеменников отчаянным и суровым воином, и сейчас ощущение собственной беспомощности угнетало его вдвойне. Он словно вдруг стал меньше ростом, хотя на самом деле касался макушкой потолка тесного жилища.

Хенна лежала на своей жесткой койке, мертвенно-бледная, как лунный свет в холодную зимнюю ночь. Ее длинные светлые волосы, изрядно тронутые сединой, были расчесаны на прямой пробор и спускались двумя шелковистыми крыльями на впалую грудь, натужно вздрагивавшую при каждом вздохе. На выдохе воздух вырывался из больных легких с каким-то зловещим шипением и свистом.

Почувствовав присутствие Тора, умирающая на миг приоткрыла глаза.

– Сынок… Тор… – прошептала она и с трудом оторвала от одеяла слабую руку.

Тор опустился на колени возле кровати. Даже сквозь толстую сыромятную кожу, из которой были сшиты его штаны, он чувствовал могильный холод, исходивший от грубых досок пола.

– Мама, – ласково прошептал Тор по-норвежски. – Мама…

Она улыбнулась и опустила тяжелые веки, словно ей уже не хватало сил даже на то, чтобы держать глаза открытыми.

– Мое время на исходе, – слетело с ее бледных губ.

– Неправда! – Тор осторожно пожал хрупкую руку матери. – Утром ты говорила, что тебе стало лучше!

Хенна попыталась улыбнуться, но вместо этого закашлялась. Видя, с каким трудом дается ей каждый вздох, Тор подосадовал на себя: кто просил его возражать?

– Прости, мама! – как можно ласковее проговорил он и отвел взгляд. – Ты хотела мне что-то сказать?

Хенна сурово поджала пересохшие губы, и Тор невольно подумал о том, что красота его матери оказалась неподвластна даже смертельному недугу. Ее бледное утонченное лицо сохранило черты былой привлекательности, которая очаровывала каждого мужчину, видевшего ее.

– Я хочу взять с тебя клятву, – прошептала Хенна. – И ты непременно выполнишь ее, чтобы я могла спокойно уйти в мир иной, где встречусь с Господом нашим, Иисусом.

Тор так и не осмелился поднять на мать глаза. Он не мог верить в выдуманного кем-то Иисуса Христа. Он верил только в отвагу и доблесть. И полагался в этой жизни лишь на себя да на свой боевой топор.

– Я слушаю, – ответил он, нежно поглаживая материнскую руку.

– Поклянись… – От нового приступа кашля Хенна побледнела еще больше. – Поклянись мне!

Тор прижал к щеке ее руку и терпеливо ждал, пока мать прокашляется и снова сможет говорить.

– Поклянись! – прозвучало опять.

– В чем я должен поклясться? – спросил Тор, и его голос предательски дрогнул.

Но Хенна не обратила на это внимания. Она медленно подняла веки и посмотрела на сына с такой нежностью и любовью, что Тору стало неловко.

– Поклянись, что ты навсегда покинешь это место!

Тор до боли стиснул зубы и ничего не ответил. Мать постоянно заводила этот разговор, и всякий раз дело кончалось ссорой.

– Поклянись, что, как только я умру, ты покинешь это место и отправишься на юг, к отцу. Он живет далеко в горах. В замке Ранкофф… – Последнее слово Хенна произнесла с таким благоговением, будто говорила о небесах обетованных.

– У меня нет отца! – Несмотря на все старания, Тор не смог скрыть горечи, прозвучавшей в его голосе. – Разве ты забыла, что родила меня от нашего норвежского бога? [1]