Дороти Гарлок: Здесь царствует любовь

Нэнни открыла глаза и увидела склонившуюся над ней дочь.

— Ты спала, мама.

— Саммер [1]. — Она слегка улыбнулась. — Моя прекрасная Саммер.

— Тебе что-нибудь нужно, мама? — Мягкие, заботливые пальцы смахнули слезинки с лица Нэнни.

— Нет.

Голос больной женщины прозвучал тихо и печально. Она не могла скрыть разочарования от того, что очнулась в другом месте и в другом времени. В надежде вновь услышать страстный шепот, ощутить тепло и чувственную бурю Нэнни вновь закрыла глаза и тут же застонала от невыносимой боли. Нет, это время еще не пришло. Но придет… уже скоро… вот-вот.

В глазах матери появилось беспокойство. Протянув руки, она дотронулась до руки дочери.

— Скоро, — чуть слышно прошептала она, — скоро вы останетесь с Джоном Остином одни. Я хочу, чтобы вы поехали к Сэму Маклину. Разыщи его, Саммер, и расскажи, кто вы такие. Он вам обязательно поможет. Он позаботится и о тебе, и о Джоне Остине. В моей шкатулке лежит письмо, из которого ты узнаешь, как его найти…

— Мама… — Фиалковые глаза девушки наполнились слезами. — Мама… Нет!..

— Пообещай мне, Саммер, дай мне слово, что вы поедете к Сэму. Сэм… — Голос оборвался. Нэнни закрыла глаза, на этот раз уже навсегда.

В битком набитом дилижансе было нестерпимо жарко, особенно Саммер с ее длинными, густыми волосами, и она невольно вспоминала приятную прохладу своего дома в Пини-Вудс. Зато черные как вороново крыло волосы блестели на солнце, и это очень шло девушке. Весьма изящно сидело на ней и ситцевое платье. Маленькая, привлекательная и решительная, девятнадцати лет от роду, она ехала на Запад с оставшимся на ее попечении восьмилетним братом.

По лицу Саммер было видно, что она крайне устала. Ее клонило в сон, но обрамленные черными ресницами фиалковые глаза упрямо смотрели вперед. Она была решительно настроена не спать и непрерывно обмахивала шляпкой лицо дремавшего у нее на коленях мальчика.

Он был очень дорог ей, этот сумасбродный братишка. В сущности, она вырастила его одна. Отец погиб, когда малышу было всего три года. Как-то так получилось, что у повозки, которой управлял отец, неожиданно отлетело колесо, и их с матерью отбросило в глубокий овраг. Мать осталась жива, но повредила спину и, так и не оправившись от травмы, не вставала с постели. Ответственность за воспитание брата и забота о больной матери тяжелым бременем легли на хрупкие плечи четырнадцатилетней девочки.

Они с Джоном Остином проделали большую часть не такого уж и легкого пути из Пини-Вудс. Саммер смотрела на спящего братишку полными нежности и тревоги глазами, легкий ветерок от помахивания шляпкой колыхал влажные прядки на его лбу.

Напротив них сидела женщина лет пятидесяти. Впрочем, ей вполне могло быть и не более сорока. Трудно определить возраст женщин, живущих в этих местах. Постоянно разносимая ветром пыль въедается в их кожу, и лица выглядят морщинистыми и старыми уже через несколько лет работы на здешних фермах и ранчо.

Женщина фыркнула и отвернулась к окну. В том, что означает этот жест, сомнений не было: попутчица была раздосадована неразговорчивостью Саммер, так и не рассказавшей подробно свою историю. Несмотря на многочисленные расспросы, из девушки удалось выудить только то, что в Гамильтоне их с братом встретит друг семьи.

— Это хорошо. Гамильтон не самое подходящее место для одинокой девушки.

Саммер решила, что случайной спутнице вовсе ни к чему знать, что она получила письмо, подписанное просто: «С. Маклин». Не стала она рассказывать и об ошеломляющем известии, которое содержалось в том письме: они с братом являются владельцами небольшого участка земли с домиком. Послание было кратким и сдержанным. Но главное, что она его получила, и теперь все мысли девушки были обращены к этому клочку земли, на который Саммер возлагала такие надежды.

Разговор смолк. Молчаливой и спокойной казалась и сама местность, по которой они ехали. Глядя по сторонам, Саммер испытала острое чувство одиночества. О, она знала, что это такие. Это чувство она часто испытывала дома, особенно в те дни, когда, просыпаясь, начинала размышлять над постоянно мучившей ее дилеммой: что она должна будет делать в холодную ветреную ночь, когда умрет мама? Бежать за помощью и оставить пятилетнего мальчика смотреть на умирающую? Что выбрать: мать, часы жизни которой были уже сочтены, или маленького мальчика, у которого впереди вся жизнь? То, что это горе обрушится на них именно в холодную ветреную ночь, она почему-то не сомневалась. И не ошиблась. Только случилось это спустя почти три года после того, как она впервые задала себе те страшные вопросы. Милая, терпеливая мама, которая старалась ни малейшим звуком не показать своих мучений детям, покинула их с Джоном Остином три месяца назад.