Джил Грегори: Побещай мне рассвет

– Да, моя мама была француженкой, – ответила она холодно, глядя ему прямо в глаза. – Настоящей красавицей и в высшей степени достойной женщиной. Жаль, что вы не имели удовольствия быть знакомым с нею, кузен.

Он фыркнул:

– Твой отец был болваном! Все французы – дьяволы, все до одного. Поживешь здесь немного – и сама убедишься в этом. Нас, зажатых между французами и индейцами, могут раздавить в любой момент. А посему возьми за правило никогда больше не произносить в этом доме имя твоей матери. Поняла?

– Нет, – воскликнула Белинда, и ее щеки порозовели от гнева, – не поняла. Моя мама не сделала ничего дурного ни вам, ни любому другому англичанину! Она была доброй женщиной и настоящей леди!

– Она была француженкой, и этого достаточно, чтобы не упоминать ее имя в моем доме. – Кэди презрительно хмыкнул, потом резко повернулся и подошел к своему креслу. – А теперь можешь снять плащ и сесть на эту скамью, кузина. Я хочу получше тебя рассмотреть.

Ее грудь все еще возмущенно вздымалась, и все-таки она подчинилась. Белинда с облегчением сбросила мокрый плащ и повесила на крючок возле огня. Потом присела на жесткую деревянную скамью, на которую ей указал Джонатан. Так уж было заведено, что дети никогда не садились на стулья – только на табурет или на скамью. Правда, она уже далеко не ребенок, и кузен мог бы предложить ей маленький мягкий стул возле камина, но что поделаешь? Белинде пришлось сидеть на жесткой скамье, вдали от огня. А ведь она промерзла до костей, и тело ее так жаждало тепла! Когда Джонатан снова принялся ее разглядывать, Белинда ответила ему вызывающим взглядом, и глаза ее вспыхнули как пламя. Сначала служанка, а теперь сам кузен Джонатан! Белинда не могла вынести столь бесцеремонного обращения, и ее раздражение становилось все сильнее.

Джонатан Кэди внимательно наблюдал за выражением ее лица. Он уже приметил длинные, густые огненно-рыжие волосы, убранные со лба и схваченные зеленой шелковой лентой. Несколько прядей выбились, упали на лицо и поблескивали в свете пламени, словно золотые нити. Хорошенькое, нежное личико, лучистые глаза, атласная, персикового цвета кожа. И что особенно будоражило его чувства – пышная грудь и тонкая талия, скрытые под многочисленными складками зеленого шелкового платья. Да, она была очень хороша собой, эта Белинда Кэди, его родственница. Искусительница. Женщина-ребенок, знавшая, как раздразнить мужчину, как свести его с ума. Его костлявые руки сжались в кулаки. Такая женщина приносит несчастья и сбивает мужчин с пути добродетели и приличий. Он-то ожидал увидеть серую мышку, которая даже рот раскрыть побоится и в страхе кинется выполнять все его приказания. А между тем перед ним оказалась красотка. Упрямая, своенравная красотка – вот кто она такая! Он уже понял это. И когда Белинда обожгла его враждебным, яростным взглядом, еле заметная улыбка искривила губы Джонатана. Ничего, он укротит ее. Непременно укротит. Его долг, его обязанность – ограждать общину от подобных соблазнов. Он подчинит эту дерзкую девчонку своей воле, приучит бояться и почитать его и законы нравственности. Он не позволит ей терзать кого-нибудь так же жестоко, как в свое время терзали его самого.

– Ты не такая, как я предполагал, кузина Белинда, – медленно проговорил он, сплетя пальцы. – Твоя внешность огорчает меня.

Девушка недоверчиво посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Тут уж я бессильна, кузен Джонатан, – бросила она с вызовом, сжав руки на коленях. – Моя наружность дана мне при рождении. Если вы ею недовольны, советую обратить свои жалобы к нашему Создателю, пусть Он и держит перед вами ответ!

– Не смей препираться со мной, наглая девчонка! – Джонатан наклонился вперед, и его вытянутое, бледное лицо вспыхнуло от гнева. – Я не потерплю дерзости – и богохульства тоже! Сиди, слушай меня, и попридержи язык. Ты не заговоришь снова без моего разрешения. Тебе ясно?

Белинда смотрела на него с растущим возмущением. До сих пор ей приходилось общаться только с жителями тихой деревушки, жизненный опыт ее был невелик, но, будучи девушкой неглупой, она сразу поняла, что перед ней настоящий тиран. Да, Джонатан Кэди, человек с маленькими, холодными глазками и орлиным носом, был истинным тираном. И вдобавок влиятельным членом общины – Ханна Эмори ей это уже продемонстрировала. Ему, мировому судье, человеку, обладавшему властью и авторитетом, явно нравилось диктовать другим свою волю. В том числе и ей – на этот счет у Белинды не было особых сомнений. Каждый мускул ее нежного тела дрожал от гнева. Она, привыкшая к свободе, любившая бегать босиком, с распущенными волосами по лесам и лугам, инстинктивно восстала против его тона и поведения. Покориться этому человеку с кислой миной и пренебрежительной ухмылкой? И что же ожидает ее в будущем? Новый опекун совершенно не оправдал ее ожиданий, и Белинда боролась с диким, отчаянным желанием тотчас броситься вон из этой комнаты, из этого дома. Впрочем, это было бы полным идиотизмом. Куда она отправится? К кому? На чем? Сейчас Джонатан – ее опекун, и ее судьба в его руках. И хотя при этой мысли сердце девушки сжималось от тоски, Белинда старалась не падать духом.