Джил Грегори: Побещай мне рассвет

В большой прихожей, освещенной единственной тонкой свечой, царил полумрак. Впереди начиналась крутая, узкая, не покрытая дорожкой лестница. Прежде чем Белинда успела рассмотреть что-либо еще, из темноты раздался мужской голос:

– Ханна! Я в гостиной. Сейчас же приведи ко мне кузину.

Ханна схватила девушку за руку и потащила вперед, но Белинда с возмущением вырвалась.

– Доберусь без вашей помощи, – сквозь зубы прошипела она, и глаза ее засверкали при свете свечи. – Я уже говорила: не смейте прикасаться ко мне. Понятно?

Ханна осталась стоять с разинутым ртом, а Белинда, не дожидаясь ответа, стремительно прошла в гостиную. Сердце ее неистово билось, хотя при этом ей удалось сохранить уверенный вид.

Она очутилась в большой комнате с низким потолком и большими окнами. Свечи мерцали в поблескивающих подсвечниках, стоящих на красивой горке с фарфором. Пламя, гудевшее в широком кирпичном камине, отбрасывало тени, приплясывающие на стенах. Белинда мельком бросила взгляд на строгую, но изящную обстановку. Небольшой столик с раздвижными ножками и откидной крышкой, на котором покоилась винная фляга, длинный сосновый стол и низкая скамья, турецкий ковер на дубовом полу.

Девушка наконец посмотрела в глаза человека, который, в свою очередь, не сводил с ее лица пронзительного взгляда. Джонатан Кэди величественно восседал за письменным столом в высоком резном кресле. Его большие костлявые руки покоились на подлокотниках. Белинда видела: по мере того как он молча разглядывает ее, его тонкие губы сжимаются все плотнее. Ей показалось, что 'за это время он ни разу не моргнул.

– Что-нибудь нужно, господин Кэди? – Голос Ханны раздался у нее за спиной столь неожиданно, что девушка подскочила от испуга, но тут же взяла себя в руки. Она вновь обратила все свое внимание на кузена Джонатана, а тот, ни на миг не отрывая взгляда от Белинды, ответил:

– Нет, Ханна, больше ничего. Оставь нас. Оставшись с кузеном наедине, Белинда попыталась улыбнуться.

– Кузен Джонатан, – начала она официально и сделала осторожный шажок вперед, – я очень рада, что наконец познакомилась с вами. Позвольте поблагодарить вас за то, что вы пригласили меня сюда, в ваш дом. Это… необычайно добрый, великодушный поступок, сэр.

Джонатан Кэди неторопливо кивнул. Это был высокий, тощий человек, напоминающий мертвеца. На его лице, узком и вытянутом, с заостренным подбородком, выделялась черная бородавка. Высокий лоб был продолговатым, нос с горбинкой – как у патриция. Тонкие губы он сжал с такой силой, что, казалось, их не было вовсе. В своем унылом черном жилете и черных же бриджах он выглядел степенным и скучным. Его глаза – вот что больше всего притягивало и одновременно отталкивало Белинду. Маленькие, близко посаженные, бледно-зеленые и мутные, словно затуманенные. Никогда еще не встречала она глаз такого странного цвета и настолько лишенных человеческого тепла.

Белинда, в своих мокрых одеждах, с влажными, спутанными волосами, содрогнулась, когда взгляд этих странных, блеклых глаз скользнул по ее фигуре. Ей так хотелось, чтобы он пригласил ее поближе к огню или хотя бы предложил сесть и снять мокрый плащ, но кузен не проронил ни слова, с тех пор как она вошла в гостиную, и чувство неловкости становилось все нестерпимее. Что-нибудь не так? Неужели он даже не поприветствует ее, не скажет «добро пожаловать»?

– Можно… Можно я подойду к камину? – спросила она в конце концов. – После поездки под дождем я замерзла, кузен Джонатан. Вы не против, если я сниму мокрый плащ?

Она начала раздеваться, но кузен, вскочив, остановил ее. Белинда замерла, глаза ее широко раскрылись – он выглядел как безумец. Кэди подошел ближе, и его блеклые глаза засверкали. Схватив Белинду за нежный подбородок, он наклонил ее голову:

– Так вот ты какая – дочь кузена Артура и его французской женушки! Этого следовало ожидать. Подобные романы к добру не приводят.

Белинда вся съежилась. Она медленно протянула руку и отвела его ладонь. Вглядываясь в хмурое лицо своего покровителя, девушка чувствовала, как в ней закипает гнев. Да, действительно, ее мама, Лизетт, французская дворянка, покинула дом и семью ради замужества. По причине длительной вражды между англичанами и французами многие не одобряли этот брак, и кузен Джонатан явно принадлежал к их числу. Но Белинда хорошо помнила, с какой нежностью относились друг к другу ее родители, и язвительный тон кузена возмутил ее.