Мэри Грин: Ворон и голубка

Синара подняла горящие, мокрые от слез глаза: Нам не следует говорить о Мерлине Сеймуре. Вот уж он, уверена, и шагу не ступит, чтобы мне помочь. После гибели Макса я видела его лишь однажды, и он даже не выразил соболезнования.

— Вы сами сказали, что он сильно болел с самого окончания войны.

— Да, пришлось ехать за границу, чтобы залечить рану в ноге.

— Бьюсь об заклад, смерть мистера Макса разбила ему сердце. Они были ближе родных братьев. Мерлин не позволил бы вам выйти за Феликса.

Тильди поправила выбившуюся прядку и приколола готовый упасть бутон флердоранжа.

— Возможно, не позволил бы, — согласилась Синара. Горничная надела на нее корсет, и пока затягивала шнуровку, девушка схватилась за спинку кровати, закрыла глаза и попыталась вспомнить дорогое лицо Макса, но вместо этого перед мысленным взором всплыла сцена встречи с Мерлином Сеймуром на похоронах жениха.

Мерлин выглядел бледным, осунувшимся и таким исхудавшим, что казался тенью.

Из-за ужасной худобы плечи казались неестественно широкими. Синаре было известно, что Мерлин получил рану в бедро в битве под Ватерлоо, такую тяжелую, что едва не умер. На похоронах он был в мундире и при всех регалиях, но позднее ей сказали, что Мерлин продал свой патент. Что он делает сейчас? Вернулся ли с континента?

Они знали друг друга всю жизнь, но если Макс с детства был непоседой, озорником, вечно веселым и готовым на любую, самую невероятную проделку, Мерлин оставался сдержанным, скрытным и задумчивым. Даже внешне братья были полной противоположностью — темные волосы, глаза и загорелая кожа Мерлина резко контрастировали со светлой шевелюрой Макса. Мерлин представлялся таинственным, будоражившим сердце волшебником с пронизывающим взглядом, проникавшим в самые затаенные мысли. Синара всегда побаивалась его, но Макс уверял, что на свете нет человека добрее, вернее и более сострадательного, чем Мерлин. Но он все-таки пугал девушку, и когда в день ее четырнадцатилетия первый и единственный раз попытался поцеловать Синару, та откровенно призналась, что ненавидит его и его черные, настойчиво-проницательные глаза. Синара, наверное, сильно обидела Мерлина, потому что с тех пор он старался держаться подальше от нее.

Теперь она опасалась его даже больше, чем раньше: ходили слухи, что он был замешан в скандале, стоивший жизни Poccy, его отцу. Говорили, что как-то ночью в лондонском Уайт-клубе между Россом и Мерлином произошла ужасная ссора. Росс выбежал из клуба, а разъяренный Мерлин последовал за ним. Синаре так и не удалось узнать причину размолвки. Однако, как бы велика ни была ее неприязнь к Мерлину, приходилось признать, что в его присутствии мысли всегда путались, а сердце начинало колотиться. Еще с того дня рождения девушка остро сознавала его неотразимую притягательность. В девятнадцать лет Мерлин уже был мужчиной. Теперь же, в двадцать шесть, он казался еще привлекательнее. Иногда Синаре ужасно хотелось узнать, почему он тогда пытался поцеловать ее…

Какое счастье, что его не будет на свадьбе!

Синара вцепилась в кроватный столбик с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а голова упала на грудь. Макс превратился в горстку праха, а Брендон — в Ньюгейтской тюрьме. Из троих мальчишек, когда-то игравших вместе, лишь Мерлин пока на свободе, но и его голова в опасности, если слухи о гибели Росса окажутся правдивыми. Мерлина больше не принимали в порядочном обществе с того дня, как скончался его отец. Все объезжали стороной Стормивуд, поместье Мерлина. Неудивительно, что он предпочел уехать на Континент под предлогом лечения раны.

Прочь мрачные мысли! Синара заставила себя не думать больше о Мерлине и Максе, иначе она окончательно изведет и истерзает себя. Но тревога не давала покоя.

— Ну вот, почти готово, — объявила Тильди, еще туже затягивая шнуровку. — Мистер Феликс найдет вас очаровательной, дорогая.

Синара закрыла глаза, борясь с удушьем. Феликс был самым странным из четырех мальчиков, которых она так давно знала. Он проводил школьные годы в Итоне и Оксфорде, а каникулы — в Блек Рейвне, пока родители жили в Виргинии, на противоположном побережье Атлантического океана. Джордж Сеймур, отец Феликса, эмигрировал в Америку, где женился на богатой наследнице, дочери владельца табачной плантации. Феликс с детства был неприятным мрачным парнишкой, любившим отрывать лапки у жуков и крылья у бабочек. Глаза, мутные, словно илистый пруд, скрывали в своих глубинах секреты, тайны, такие же омерзительные, как и создания, жившие в грязи и тине. Зато мягкий глубокий голос обладал гипнотической силой.