Мэри Грин: Ворон и голубка

— Но Брендон же говорил, мы обшарили каждый дюйм замка и подземелий, — нетерпеливо вставил Мерлин.

— Пойдем к сгоревшим конюшням, — велела Эстелла, почти выбегая из сада. Мужчины обменялись нерешительными взглядами, но волей-неволей последовали за ней.

— Я вне себя, — выдохнул Мерлин сквозь зубы, — а на сердце такая тоска, будто мы уже опоздали ее спасти.

Синара в ужасе уставилась на негодяев, сознавая, что они не задумаются убить ее.

— Ударить по голове — и в воду, — предложил Маггинс, злобно ухмыляясь.

— Да… кажется, это лучший выход, — кивнул Феликс, дотрагиваясь до спутанных локонов Синары. — Премилое создание однако. Жаль убивать, но что поделаешь.

— Дурацкие сантименты, — хмыкнул Маггинс, снова нагибаясь над сундуком.

— Разрешите мне по крайней мере хотя бы увидеть клад, — дрожащим голосом попросила Синара. ей так нужно было выиграть время…

— Ну что ж, достаточно скромная просьба, особенно еще и потому, что эти драгоценности должны были по праву украшать твою шейку.

— Мою? — недоуменно переспросила женщина.

— Да. Думаю, тебе стоит перед смертью узнать правду. Унесешь с собой тайну на дно морское.

Феликс положил раскрытую шкатулку на колени Си-нары и поднес фонарь поближе. Свет весело заиграл на разноцветных камнях.

— Все это когда-то принадлежало Морне, твоей бабке-француженке, а до нее — прабабке и Бог знает скольким поколениям твоих предков.

— Мамино наследство? — охнула Синара. — Она всегда считала, что новое правительство конфисковало все, вместе с родовым поместьем в Гаскони.

— Твой дед оказался достаточно предусмотрительным и обратил все в золото, только, к сожалению, не принял в расчет бурь и штормов в Ла-Манше, как, впрочем, и грабителей — братьев Сеймур.

— Они украли его, — монотонно повторяла Синара снова и снова, — а мы, Хоторны, все это время жили в такой бедности… Это наше золото, наши драгоценности…

— Совершенно верно, Синара, — кивнул Феликс, отбирая у нее шкатулку, — но теперь слишком поздно жалеть об этом. В море тебе ни к чему богатство.

Развязав ей ноги, он повел несчастную к самому краю воды. Ветер дул с такой силой, что слов почти не было слышно, и к тому же начался прилив.

— На рассвете волны унесут тебя, — доброжелательно пояснил Феликс, словно преподнося подарок. Синара так ослабела, что почти не могла идти. Руки невыносимо ныли, душу леденила смертная тоска. Значит, вот как ей суждено умереть — не попрощавшись с человеком, которого она так любила, не увидев родных. Господи, казалось, прошла вечность с тех пор, как она рассталась с ними.

Холодные волны лизали подол платья, тянули за щиколотки, стремясь скорее поглотить ее тело. Она, спотыкаясь, брела по каменистому гребню.

— Спускайся к песчаной отмели, — приказал Феликс, и Синара молча подчинилась. Но пока он замешкался, перепрыгивая с валуна на валун, она воспользовалась единственным шансом на спасение: молниеносно нагнувшись, схватила булыжник размером с кулак и, собрав последние силы, швырнула его в голову Феликса. Но тут же разочарованно вскрикнула: камень, не причинив ему ни малейшего вреда, упал на песок, Феликс, придя в ярость, словно клещами вцепился ей в руку, и Синара застонала.

— Помогите! Помогите! — завопила она, когда безжалостные руки сомкнулись на ее шее.

— Заткнись, — прохрипел он, сжимая пальцы.

Голос Синары оборвался, ноги подкосились, жгучая боль ударила в виски, она отчаянно пыталась вдохнуть хоть глоток воздуха; перед глазами поплыла багровая пелена, в ушах громом отдавался непонятный рев. Потом все окутала тьма.

Мерлин, заметив мигающий свет фонаря, помчался по тропинке, ведущей к берегу. Эстелла уже на полпути к конюшне неожиданно передумала и велела мужчинам бежать к пещере… и, похоже, была права. Там, в сумерках, едва виднелись два неясных силуэта.

Слепая ярость охватила Мерлина при звуках голоса Синары, зовущей на помощь, и он буквально перелетел через острые скалы. Брендон старался не отставать.

Перепрыгнув последний валун, Мерлин увидел распростертую на песке Синару, навалившегося на нее человека и, не помня себя от ярости, ударил Феликса ногой в подбородок. Тот мешком свалился на землю, потеряв сознание. Мерлин и Брендон, поняв, кто перед ними, хором выругались.

— Мерзавец жив! — не веря собственным глазам, завопил Брендон. Пока Мерлин, стоя на коленях возле Синары, пытался привести ее в чувство, он бросился в погоню за Маггинсом, решившим сбежать в лодке. Брендон забежал в воду, прицелился в корпус шлюпки и хладнокровно нажал курок. Выстрел эхом отдался от стен пещеры, и вода мгновенно начала заливать суденышко. Пока Маггинс с проклятьями переваливался через борт, Брендон успел схватить его и толкнуть к стене.