Ширл Хенке - Возвращение в рай

Пескара пожал плечами.

— Это бесполезная резня. Никому нет выгоды от нее. И если Бурбон согласится со мной, тогда посмотрим… В любом случае, меньше, чем в дне пути, здесь нет безопасного места, куда мы могли бы переправить его. — Маркиз бросил на молодого человека внимательный взгляд. — Что означает это странное сходство между вами и Риго?

— Он мой брат, — просто ответил Бенджамин, думая, насколько безопасно довериться испано-итальянскому дворянину.

— Да. Это достаточно очевидно. Хотя матери у вас были разные. Риго родился в Новом Свете от женщины низшей расы. Вы же, кажется, человек абсолютно чистой крови.

Бенджамин едва сдержал иронический смех. Чистота крови — у испанского иудея!

— Мой отец родом из Севильи, но сейчас наша семья живет в Эспаньоле… Я верну вашему капитану то, что принадлежит ему по праву рождения. Но сначала я должен спасти его жизнь. Как сильно вы дорожите им?

— Мы прошли вместе вдоль и поперек всю Италию. Он дорог мне как брат. — В глазах маркиза не было ни тени сомнения.

И Бенджамин решился на рискованный шаг.

— Что вы ответили бы, если бы я сказал вам, что за городскими стенами у меня есть друзья, которые согласились бы принять меня и моего брата? — Он затаил дыхание под испытующим взглядом неподвижных черных глаз.

Внезапно Пескара издал злобный смешок.

— А, так, значит, вас подобрала не та армия! Но вы говорите на кастильском диалекте как уроженец Севильи. — Он бросил короткий взгляд на своего оруженосца-арагонца, и тот вышел из помещения.

Оставшись один на один, Пескара изменил тон и уже мягко продолжал:

— Иудей. Ты ведь иудей, не правда ли?

— Так говорил мой отец. Пескара кивнул.

— Так как я не вижу другого способа спасти его жизнь, я поверю тебе и позволю перевезти Родриго в Марсель. Заботься о нем как следует, лекарь. Как твое имя? На случай, если я заболею, когда снова окажусь в Провансе, — шутя добавил он.

— Торрес. Бенджамин Торрес из Эспаньолы. Генерал резко поклонился.

— Передай Риго, что я желаю ему счастья в новой жизни. Но если она ему надоест, он снова может присоединиться ко мне в борьбе за выдворение французов из Италии. Он приказал подать перо и чернила и выписал пропускную грамоту для Бенджамина и Риго. Затем отдал приказ о выделении охраны для капитана де Лас Касаса и его врача,

Стоя над человеком, лежащим без сознания, и изучая его лицо со смешанным чувством страха и удивления, Исаак Торрес ощущал тяжесть всех своих семидесяти девяти лет.

Почти не оставалось никаких сомнений в том, что это сын Аарона Торреса. Сколько лет прошло…

Кем стал этот, чужой для них человек, выросший среди испанских христиан, в бедной семье — наверное, суеверных неграмотных людей…

Наваро может воспринять в штыки известие о том, что его предки были иудеями. Он ведь был наемным убийцей, одним из этого сброда, несущего разорение Провансу. Как саранча, они снова наводнили Италию.

Как будто читая дядины мысли, Бенджамин попытался рассеять его сомнения.

— Наш отец принимал участие в мавританских войнах. Он тоже сражался на стороне испанской короны.

— И какова же награда? Его родители, брат и сестра погибли на костре инквизиции, остальные члены семьи были вынуждены бежать из Кастилии и нашли ненадежное убежище здесь, в Марселе. Этот человек вырос в атмосфере нетерпимости — нетерпимости христиан к иноверцам. Хорошо, Бенджамин, если он не направит свой христианский меч хотя бы на тебя…

— Я знаю, что он обижен. Он считает, что отец бросил его. Если Наваро умрет, так и не встретясь с отцом, его сердце будет разбито.

Исаак был вынужден признать свое поражение:

— Я лишь предупредил тебя. Мы только будем должны…

Громкий стук в дверь спальни прервал их тяжелый разговор.

— Его честь Иуда Талон и леди Мириам ожидают внизу, — объявил слуга. Бенджамин просиял.

— Мириам! Уже несколько месяцев мы не виделись. Исаак рассмеялся.

— С первым же лучом солнца я послал весточку Талонам о твоем счастливом возвращении. Они очень волновались, узнав о кораблекрушении. Это чудо, что ты не утонул. Иди, пусть твоя нареченная своими глазами убедится, что ты жив.

Выходя из комнаты, Бенджамин еще раз беспокойно обернулся к Наваро:

— Я хочу посоветоваться с ней по поводу брата. Она читала некоторые арабские и древнееврейские рукописи, которые кое в чем противоречат Галену относительно выбора средств лечения в подобных случаях…

Мириам не отрываясь смотрела большими серыми глазами на заросшее щетиной изможденное лицо своего возлюбленного. Ее отец стоял чуть поодаль, глядя мимо молодой пары на Исаака.