Карен Хокинс - Кольцо любви

Хотя Онория испытывала по этому поводу определенные сомнения, она сочла за лучшее не разуверять мужа... по крайней мере пока.

– А чего ты ожидаешь от меня как от жены?

Ей показалось, что своим вопросом она поставила его в тупик, но это длилось только мгновение. Затем он медленно произнес:

– Полагаю... вот этого. – С этими словами Маркус легко коснулся ее груди.

Онория резко втянула воздух, но все же нашла в себе силы сказать дрожащим голосом:

– Я... кажется, понимаю.

– Тебе приятно? – Он начал нежно поглаживать ее груди, отчего у нее внезапно напряглись и затвердели соски.

–Да, очень. Маркус... как ты думаешь, нам есть что еще обсудить? Я только хотела знать, чего ты ждешь от меня?

– Еще? – Он нахмурился. – Ну, не знаю. Чтобы ты следила за слугами, если это не будет для тебя слишком обременительным. У меня есть отличный повар из Франции, Антуан, и Джеббсон, дворецкий...

– Я не совсем это имела в виду. Что ты ожидаешь от меня как от жены? – Она тоже затаила дыхание в ожидании его ответа.

– А, понимаю. Что же, надеюсь, ты выполнишь свой долг и подаришь мне наследника и всегда будешь мне верна. А еще, я буду выдавать тебе значительную сумму на все необходимое и мелкие расходы, чтобы ты ни в чем себе не отказывала. – Он помолчал. – И разумеется, я стану покровительствовать всем твоим сестрам, к чему ты все время так стремилась...

Онория совершенно растерялась. Казалось, она должна была чувствовать себя довольной, даже счастливой: маркиз предложил ей все, о чем только могла мечтать женщина. Но...

Она постаралась проглотить застрявший в горле комок.

– А после того как я подарю тебя наследника? Что будет дальше?

– Ну...

Карета обо что-то с шумом ударилась и подскочила, после чего резко коснулась земли всеми колесами. При этом Маркуса подбросило чуть ли не под самый потолок.

– Чтоб он провалился, этот Гербертс!

Онория вцепилась в мужа обеими руками, гадая, что случится раньше: им все же удастся добраться до места или они опрокинутся в канаву.

– Не бойся. – Словно прочитав ее мысли, Маркус усмехнулся. – Этот малый хоть и негодяй, но при этом очень ловкий кучер. – Он еще ни разу не перевернул карету. Вот только ездит он прямо-таки с бешеной скоростью.

Онория немного расслабилась, вновь с наслаждением чувствуя, как его руки поглаживают ей спину. Чуть осмелев, она решилась расстегнуть верхнюю пуговку на его жилете.

– Ты не ответил на мой вопрос: что случится после того, как я подарю тебе наследника? Я стану свободной и смогу делать все, что мне заблагорассудится?

Он нахмурил брови:

– То есть ты желаешь, чтобы потом мы с тобой пошли каждый своей дорогой?

Она слышала у своего уха его резкий голос и руки его уже вовсе не ласково сжимали ее.

Онория закрыла глаза, пытаясь прогнать слезы, понимая, что никогда не сможет уйти от него, потому что уже отдала ему свое сердце. Она не могла приказать себе не любить Маркуса. Отныне, когда они стали супругами и будут какое-то время существовать под одной крышей, ей предстояло постоянно мучиться от неизбежных страданий, не встречая с его стороны ответного чувства...

К счастью, пока не настала пора боли и страданий, она имеет право насладиться тем, что он способен ей дать.

Постепенно экипаж выровнялся, и тут Маркус неожиданно начал целовать ее с такой же страстью, как неделю назад. Он целовал ее как безумный, изо всех сил прижимая к себе и гладя дрожащими руками по волосам, по спине, по плечам.

Вскоре его руки переместились вниз, нашли чувствительное место между бедрами и коснулись его сквозь одежду. Онория беспокойно заерзала у него на коленях, чувствуя, как ее сжигает жар желания.

Резко отдернув руку, Маркус коротко приказал:

– Ну-ка разденься.

– Как? Прямо здесь?

– Мне все равно. – Он пристально смотрел ей в глаза. – А тебе?

Онория молчала. Теперь ей тоже было все равно. Она знала только, что страстно хочет его, хочет его близости гораздо дольше, чем готова была признаться себе, и не задумываясь подняла руки к ленточке за плечами...

Не успела она очнуться, как ее тщательно выглаженное платье лежало на противоположном сиденье, а на ней оставалась одна лишь тонкая рубашка.

– Позволь мне, – охрипшим голосом проговорил Маркус.

Едва он стянул с Онории и отбросил в сторону рубашку, а ее тела коснулся прохладный воздух, как соски грудей напряглись и Маркус, застонав, быстро опустил голову. Коснувшись углубления между грудями, он нежно втянул ее сосок, и словно искра промчалась по всему ее телу, отчего Онория крепко вжала пальцы в его мощные плечи.