Филиппа Карр: Мы встретимся вновь

Французы подходили к своему поражению, миф о непреодолимой «линии Мажино» развеялся. Маршал Петен просил мира. Мы остались одни.

И я начала бояться, что Джоуэн никогда не вернется.

Положение было ужасным. Немцы контролировали все порты на Ла-Манше. Началась битва за Британию. Мы находились в постоянной опасности, не зная, когда же начнется вторжение на остров.

Однажды утром за завтраком мы с Дорабеллой встретились с Гордоном. – Я хотел бы поговорить с вами, – сказал он. – Существует возможность проникновения в страну вражеских агентов под видом беженцев. Маленькие суда все еще пересекают пролив. Мы должны быть бдительными. Идея в том, что, когда эти суда подходят к нашему берегу, мы должны проверять их, то есть каждого человека, прежде чем разрешить ступить на землю. Это в общем-то глупо, поскольку в основном это настоящие беженцы, но, без сомнения, среди них есть люди, которым очень хотелось бы попасть сюда по другой причине. Мы устанавливаем сторожевые посты вдоль всего восточного побережья, так как отсюда недалеко до континента. Но кое-кто попытается пройти и в Корнуолл, потому что здесь легче будет остаться незамеченным. В любом случае мы должны быть готовы.

– Звучит фантастично! – воскликнула Дорабелла.

Гордон сердито взглянул на нее:

– В самом деле фантастика! И более того. Над нами нависла неминуемая опасность. Мы днем и ночью должны быть готовы встретиться с нею. Днем можно заметить любое судно. К счастью, на этом берегу не так много мест, где было бы легко высадиться. Но за ними надо вести наблюдение, и мне поручили организовать его. Пляж внизу – как раз одно из таких мест, а эта небольшая полоса берега принадлежит нам. Сейчас я готовлю график. Ночью за пляжем будут наблюдать двое, и вы, естественно, включены в график. Учитывая слуг и некоторых соседей, тех, кто в силах, ваши дежурства будут не такими уж частыми.

– Конечно, мы будем участвовать в этом, – сказала я. – Расскажите нам поподробнее, что нужно делать.

– Мы, по двое, должны два часа каждую ночь нести нашу вахту. К счастью, в это время года не так уж много темного времени. Вы и Дорабелла будете дежурить вместе. Несколько семейных пар, возможно, присоединятся к вам. Это даст им возможность думать, что они тоже участвуют в борьбе с врагом.

Чарли и Берт Триммеллы тоже хотели, чтобы их включили в график. Гордон подумал, что это неплохая мысль. Еще раньше он обнаружил, что Чарли весьма заинтересовался делами в поместье, и даже давал ему мелкие поручения и платил за это немного денег. Кажется, они неплохо ладили.

Мы с Дорабеллой с надеждой ожидали этих ночных дежурств. Хорошо, что можно было делать что-то стоящее, и делать это вместе.

Был час ночи. Мы заняли свой пост в полночь, а через час нас должна была сменить следующая пара.

Изредка переговариваясь, мы вглядывались в море.

– Какая странная наступила жизнь, – сказала Дорабелла. – По крайней мере не такая унылая. Я нашла, что однажды…

– Такое было, когда ты сбежала со своим французом. – Ты не поняла меня тогда. Я увидела жизнь, лежащую передо мной… год за годом… день за днем то же самое. И вот импульс. О, ты не поймешь. Виолетта всегда выполняет свой долг.

– Ты оставила Тристана. Вот что я не могла понять.

– Он только ребенок… О, бесполезно объяснять. Я думала, что останусь в Париже, и Дермот даст мне развод. Я вышла бы замуж за Жака Дюбуа, и ты могла бы приехать ко мне. Я думала, что все как-то образуется.

– Очень похоже на тебя. Ты придумываешь нечто невероятное, дикое и воображаешь, что все как-то должно образоваться. Вернее, все должно кончиться хорошо.

– Не ругайся.

– И все это было глупо и глупо кончилось.

– Ты никогда не поймешь.

– Думаю, что понимаю… и очень хорошо. Внезапно я увидела свет на воде. Далеко в море, почти на горизонте. Он исчез. Нет, вот опять появился.

Дорабелла вглядывалась в море.

– Свет, – шепнула она. – О, Виолетта, они идут к нам. Вторжение началось!

– Подожди минуту, – шепнула я в ответ. Да. Свет исчез. Нет, появился.

Несколько секунд мы следили за огнями на воде.

– Вот еще, и еще, – закричала я. Свет, опять темно… огни, казалось, качались и даже подпрыгивали. – Мы должны поднять тревогу, – сказала я. – Немедленно. Я позову Гордона, а ты жди здесь и наблюдай.

Я поспешила к дому, поднялась к комнате Гордона и постучала в дверь. Никто не ответил, и я вошла.

Он крепко спал.

– Гордон! – закричала я. – Они идут. Вторжение.