Филиппа Карр - Мы встретимся вновь

Интересно, почувствовала ли это Мэриан. Что-то странное было в ней, и это стало заметнее после случая в кафе.

Прошло около трех недель, и мы узнали тайну Мэриан. Случилось это неожиданно. Однажды утром мы узнали, что в министерство приехал инспектор. Сразу же поползли разные слухи.

– Он приехал что-то или кого-то проверить, – говорила одна.

– Думаете, у нас есть шпионы? – подозрительно оглядываясь, спросила другая. – Возможно, – вступила в разговор третья. – Ведь идет война.

По мере того как шло время, я заметила, что Мэриан выглядит все хуже. Мэри Грейс тоже заметила, что с Мэриан что-то не в порядке. – Она чем-то взволнована, – сказала она мне. – Интересно, что она сделала… или делает?

– Как-то не могу представить, что Мэриан шпионка.

– Чужая душа – потемки. Я тоже не могу представить такое, но иногда очень даже с виду неподходящие для такого дела люди занимаются им.

Прошло два или три дня. Было известно, что инспектор пробудет у нас до четверга. Никто не знал, чем он занимается. Билли Бантера вызвали в управление, и оттуда он вернулся еще более важным.

Бедная Мэриан нервничала. Каждый раз, когда открывалась дверь и кто-либо входил, в глазах ее появлялся панический ужас.

Я пыталась понять, что же она натворила, и подумала, что нечто серьезное, если так боится чего-то.

Наступил четверг. Утром Билли Бантер подошел к нашему столу и сказал:

– Миссис Оуэн, инспектор хотел бы поговорить с вами.

Краска бросилась ей в лицо, а затем она страшно побледнела, и мне показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Я хотела было броситься к ней, но остановилась.

Мы сидели и перекладывали папки с места на место, и не видели ничего, кроме убитого лица Мэриан.

Наконец она вернулась.

Мы уставились на нее. Ведь мы и не ожидали увидеть ее вновь и думали, что на нее уже надели наручники и отправили в тюрьму. За шпионаж. А может быть, за убийство, совершенное много лет назад и наконец раскрытое. Мэриан улыбнулась – я впервые видела ее улыбку – и выглядела по крайней мере на десять лет моложе. Затаив дыхание, мы ждали. – Все в порядке, – сказала она. – Я волновалась по пустякам.

– И что же это было? – спросила Флоретт. Мэриан оглядела стол.

– Я расскажу попозже вечером, когда мы все вместе пойдем в кафе. Я приглашаю в «Рояль».

– О, не заставляй нас ждать, – воскликнула Флоретт. – Мы умираем от нетерпения услышать все сейчас.

– Потерпите, – сказала Мэриан и со счастливой улыбкой на лице принялась листать папки.

Наконец-то мы оказались за нашим любимым столиком в кафе, и Мэриан заказала шерри и начала рассказывать:

– Я очень волновалась. Скажу честно, мне очень нужна эта работа. У меня маленькая пенсия, и я не могла свести концы с концами. Но когда началась война, потребовались рабочие руки. И я получила работу, о которой мечтала: милая канцелярская деятельность с милыми людьми вокруг. – Ну, хорошо, – сказала Флоретт. – Вы хотели работать. Что еще?

– Но они не брали на работу людей старше шестидесяти лет. Тут я вынуждена признаться, что солгала о моем возрасте.

– И это все? – спросила Флоретт.

– Ложь – это страшная вещь во время войны. И когда пришел инспектор, я подумала, что он обнаружит подлог. И что мне тогда останется делать?

– И что же произошло?

– Мы с Билли пошли к нему. Он оказался милым человеком. «Садитесь, миссис Оуэн». А меня всю трясло. И тут он сказал: «Это касается возраста». Итак, об этом узнали. Он хочет меня уволить… и что мне делать тогда…

– Дальше, дальше, – нетерпеливо произнесла Флоретт.

Она взглянула на нас, пытаясь понять, какое впечатление производит на нас ее рассказ.

– Понимаете, я им сказала в свое время, что моложе на десять лет. Никто и не засомневался. Вы ведь тоже не думали, что я старше, не правда ли?

– Никогда не подозревала об этом, – заявила Пегги.

– Да и никто не подозревал, – сказала я – Я вообще не считаю года других, – добавила Мэри Грейс.

– Затем он рассмеялся, и тут я взорвалась: «Мне нужна была работа. Если бы я не солгала, меня не взяли бы». – «Миссис Оуэн, лучше всегда говорить правду. Но вы уже здесь, и мистер Бантер говорит, что вы справляетесь с работой не хуже других. Не думаю, чтобы господина Гитлера беспокоил ваш возраст». И он опять рассмеялся. И я вместе с ним. Если бы не рассмеялась, то заплакала бы. «И не будем больше вспоминать это, миссис Оуэн. У меня нет к вам претензий». И меня оставили.

– И это все, о чем ты так волновалась? – спросила Флоретт.