Барбара Картленд: Любовь и поцелуи

— Выпьем за наш успех, и пусть этот единственный бокал на двоих станет символом нашего союза.

— Скорее символом бедности, с которой мы решили покончить, — возразил Гарри.

Хохот стал еще громче, и наконец Гарри, подняв бокал, провозгласил:

— За несравненную леди Линдсей! Да сбудутся все ее желания!

Выпив, он передал вино Арилле, и та, подражая кузену, объявила:

— За Гарри — архангела, который откроет мне врата рая!

Она сделала маленький глоточек и, поставив бокал на стол, сказала, возбужденно сверкая глазами:

— Теперь ты должен подробно объяснить мне, как себя вести, чтобы не наделать ошибок.

— Постараюсь, — ответил Гарри, — но только если ты обещаешь во всем меня слушаться.

— Что я и делаю всю свою жизнь. Помнишь, как однажды ты приказал мне быть твоей рабыней и заставил работать до изнеможения? А когда ты играл в крикет, я была обязана подбирать мячи и подавать их тебе!

— А я вечно удивлялся, для чего еще нужны девчонки, — поддержал Гарри.

— И что ты думаешь по этому поводу теперь? — осведомилась Арилла.

— Я думаю, ты сама поймешь это в Лондоне!

Две недели спустя, усаживаясь в присланный Гарри экипаж, Арилла чувствовала себя так, словно в груди трепетали тысячи бабочек. И хотя день выдался теплым, руки девушки были ледяными. Она вспомнила, как предавалась грезам долгими тоскливыми вечерами, когда отец лежал наверху без сознания и не с кем было перекинуться словом, кроме престарелых слуг, которые вечно жаловались на ревматизм и лишнюю работу из-за многочисленных докторов, посещавших дом.

И вот мечты начинают сбываться. Это казалось настолько невероятным, девушка с трудом удерживалась, чтобы не ущипнуть себя.

После их разговора Гарри вернулся в Лондон, захватив с собой драгоценности, и вскоре написал, что после длительного торга ему удалось выручить за них немного больше, чем они ожидали, и теперь он посылает кузине шляпку и дорожный костюм, в которых та должна появиться в Излингтоне.

Арилла попыталась выяснить, что из себя представляет таинственная приятельница Гарри, но он упорно уходил от разговора на эту тему и отвечал очень уклончиво. Она поняла только, что леди, которой кузен, по-видимому, очень симпатизировал, отправилась в Париж вместе с джентльменом, подарившим ей дом.

Арилле показалось странным, что мужчина способен тратить столько денег на женщину, даже не принятую в обществе. Правда, она смутно догадывалась, что некоторые джентльмены готовы платить за удовольствие бывать в обществе красивых, непритязательных и доступных дам.

Арилла не сомневалась, что сумеет соблюсти все тонкости этикета. Ее мать, которая умерла еще до того, как девушке исполнилось шестнадцать лет, постаралась обучить ее светским манерам в надежде, что когда-нибудь дочери пригодятся ее уроки. Миссис Линдсей постоянно напоминала своим домочадцам, что, несмотря на бедность, они должны вести себя «как полагается».

И пусть обеды их были простыми и скудными, родители всегда переодевались в вечерние костюмы, и когда Арилла выросла настолько, чтобы быть допущенной к столу взрослых, она стала поступать точно так же.

Если же в какой-нибудь из дней готовилось особенно сложное блюдо, миссис Линдсей всегда сама хлопотала на кухне, участвуя в его приготовлении, после чего старый Джонсон подавал его в столовую. Затем приходила мать, раскрасневшаяся и, как всегда, прелестная, усаживалась за стол и продолжала беседу как ни в чем не бывало. Отец при этом держался так, словно ничего необычного не происходит.

Кроме того, Ариллу обучили принимать гостей и занимать их беседой. Ей внушили, что хозяйка должна следить, чтобы никто не был обойден ее вниманием. И хотя их дом навещали только викарий, доктор или кое-кто из деревни, мать всегда настаивала, чтобы дочь вела себя так, как предписывает этикет. Она приветствовала обыкновенных людей с тем же почтением, что и жену лорда-наместника или влиятельных друзей отца, и если делала при этом ошибку, позднее мать всегда указывала на нее.

— Ты должна всегда смотреть людям в лицо, когда тебя представляют, — объясняла мама. — Нельзя опускать глаза в пол, даже если ты смущена, потому что это будет расценено как обыкновенная грубость. И учись правильно держать руку, которую пожимаешь.

Арилла знала, как нужно приседать в реверансе перед королевой, на случай, если молитвы матери будут услышаны и девушку представят ко двору. Но еще больше ей хотелось увидеть принца-регента, которого она считала куда более интересным.