Барбара Картленд - Дар богов

— Никаких пятен и прыщей у меня отродясь не бывало! — резко бросила мадам Вестри, и Алисе на мгновение показалось, что сейчас предсказание миссис Лалуорт сбудется и она запустит в нее баночками с кремом.

Но этого не случилось. Подойдя к гримерному столику, на котором уже стояло огромное количество всевозможных баночек и флакончиков, мадам добавила к ним те, которые принесла Алиса, а потом, присев на стул, принялась намазывать одну щеку «Весенней свежестью», а другую — «Красным восходом».

— Сомневаюсь, что они чем-то отличаются от тех кремов, которыми я пользовалась до сих пор, — заметила она.

— Уверяю вас, они гораздо лучше, — не сдавалась Алиса. — Если вы хоть раз попробуете на ночь нанести на лицо какой-нибудь из этих кремов, то утром сразу заметите, что ваша кожа стала еще лучше.

— Если что и убеждает меня, так это ваша собственная кожа, — заметила мадам Вестри. — Или она у вас и в самом деле такая чистая, или вы настолько искусно замаскировали все погрешности, что сумели обмануть даже меня. Но тогда вы прирожденная актриса и вам самое место на театральных подмостках.

— А может быть, и то, и другое, — раздался протяжный голос из-за гримерного столика.

Алиса успела забыть, что, кроме мадам Вестри, в уборной есть еще человек. А мадам Вестри, словно тоже впервые об этом вспомнив, с улыбкой повернулась к своему гостю:

— Посоветуйте же, милорд, стоит мне попробовать что-нибудь новенькое?

— В таких вещах вы никогда раньше не сомневались, — ответил тот, и мадам Вестри залилась громким смехом.

— С est vrai [1], и мне ни разу не пришлось пожалеть об этом.

— Неудивительно, ведь весь Лондон от вас в восторге, — проговорил незнакомец.

Алиса догадалась, что имеется в виду спектакль, в котором мадам появлялась на сцене в упомянутых брюках, и подумала, что нужно обладать большой смелостью, чтобы выйти на сцену в подобном костюме.

Кончив намазывать щеки, мадам потянулась за пудреницей.

— И сколько же эта шарлатанка миссис Лалуорт за них хочет? Не сомневаюсь, цена будет умопомрачительная.

Алиса, набрав в грудь побольше воздуха, хотела ответить, но мадам Вестри не дала ей и рта раскрыть. Она сама еще не до конца высказалась.

— Ни капельки не сомневаюсь, что, если я куплю их сегодня, завтра на них набросится весь Лондон. Мадам Лалуорт должна еще приплачивать мне за то, что я беру у нее товар.

От этих слов Алиса пришла в ужас. Если мадам Вестри откажется заплатить, миссис Лалуорт ни за что не возьмет кремы, как бы хороши они ни были.

Внезапно протяжный голос проговорил:

— Предоставьте мне этим заняться. Вам ведь прекрасно известно, Люси, что я всегда готов быть вашим банкиром.

Мадам Вестри рассмеялась:

— Оригинальный подарок и стоит гораздо дешевле, чем бриллиантовый браслет.

— Так вот чего вы желаете?

Мадам Вестри с чисто французской беззаботностью пожала плечами.

— Какая женщина скажет, что ей больше не хочется бриллиантов? — нежно проворковала она.

— Я это запомню, — проговорил джентльмен. — А теперь, как это ни прискорбно, вынужден вас покинуть. Но после спектакля я к вам заеду и обещаю, вы не будете разочарованы тем вечером, который я устраиваю в вашу честь.

— В таком случае я непременно должна надеть ваш последний подарок, милорд.

Джентльмен поднялся и оказался высоким и широкоплечим. К тому же он был чрезвычайно элегантно одет; его высокие сапоги были начищены до зеркального блеска, и, как отметила Алиса, его хрустящий белоснежный галстук завязан самым прихотливым образом.

В таких вещах Алиса хорошо разбиралась: ей частенько приходилось помогать отцу завязывать галстук, и она знала, как трудно достичь подобного совершенства. Сэр Уинтон быстро терял терпение, начинал кричать: «Сойдет, сойдет!», и ей никогда не удавалось завязать галстук так, как хотелось бы.

Она перевела взгляд на лицо джентльмена, и оно показалось ей очень красивым, хотя и отчасти надменным.

Твердые черты, решительный подбородок, четко очерченные брови выдавали в нем человека властного и, может быть, даже опасного.

И в то же время она смотрела на него с любопытством, думая, что этот джентльмен, вероятно, являет собой тот тип мужчин, с которым Пенелопе предстоит общаться в Лондоне.

Впрочем, для Пенелопы он несколько староват, решила Алиса. К тому же ей не хотелось, чтобы сестра встречалась с мужчинами, которые волочатся за актрисами и танцовщицами.

Хотя деревня, в которой они жили, была тихим местом, но и туда доходили слухи о том, какие нравы царят в столице с одобрения принца-регента. Сестры затаив дыхание слушали рассказы о связи принца Уэльского с миссис Фитцхерберт, которую сменила леди Джерси, а потом и леди Хертфорд.