Барбара Картленд: Любовь и страдания принцессы Марицы

Лорд Эркли смутно помнил, что ветвь, из которой происходила графиня Марица, была младшей и не такой богатой, как ветвь князя Миклоша, главы семьи. Брак считался триумфальным для девушки не королевского происхождения, хотя Вильценштейн и не был таким влиятельным княжеством. Расположенный между Бранденбургом и Саксонией, он был так мал, что только из-за особого отношения кайзера к принцу Фридриху и приобрел некоторое значение. Как и следовало ожидать от безжалостного и эгоистичного немецкого императора, после случившейся трагедии княжество было забыто, а его калека-монарх жил при прусском дворе в Берлине.

"Бомба анархиста действует до сих пор", – подумал вдруг лорд Эркли.

Он решил, что завтра возобновит знакомство с принцем Фридрихом Вильценштейнским.

Отлично выспавшись, лорд Эркли проснулся очень рано: на часах не было еще и половины седьмого. Он знал, что именно в этот час Мейдинджер, камердинер короля, которого будила музыка, играющая под его окнами, входил обычно в спальню своего хозяина и отдергивал занавески.

Королева Александра часто подсмеивалась над тем, что ее муж неизменно задавал один и тот же вопрос: "Какая нынче погода, Мейдинджер?" Получив ответ, король сразу же вставал и начинал одеваться. Примерно в половине восьмого, сопровождаемый секретарем и конюшим, он уже оживленно прогуливался в парке.

Лорд Эркли не любил долго лежать в постели и решил, что настал удобный момент доложить королю о своем приезде.

Он вызвал звонком Хоукинса, оделся, позавтракал и отправился в парк искать встречи с монархом.

Мариенбад был особенно хорош в этот великолепный летний день. По одну сторону широкая аллея была усажена деревьями, по другую – простиралась величественная колоннада.

Было время большой прогулки высшего света и приема вод. Джентльмены, во всем подражавшие королю, носили серые костюмы и фетровые шляпы с загибающимися вверх полями. Абсолютно у всех в одной руке была прогулочная трость или тщательно сложенный зонт, а в другой – кружка мариенбадской серной воды, из которой время от времени делался глоток.

Несколько позже появлялись дамы, одетые в шикарные, дорогие платья и огромные шляпы, украшенные перьями или цветами, у каждой в руках также была кружка с водой и зонтик от солнца.

Наконец, встретив по дороге примерно дюжину друзей, лорд Эркли нашел короля.

Как и следовало ожидать, он разговаривал с хорошенькой женщиной, которая перебежала дорогу остальным дамам, решив встать очень рано и во что бы то ни стало привлечь внимание короля.

Лорд Эркли подошел поближе, подождал, когда король закончит разговор, конечно же, интимного характера.

– В пять часов, – сказал наконец его величество. – Я буду ждать этого момента.

Лорд Эркли знал, что это означало визит к даме во время пятичасового чая. Этих свиданий не только упорно искали, но и специально готовились к ним. Для таких случаев были придуманы специальные платья без всяких корсетов и многочисленных нижних юбок. В комнате, где проходило свидание, обычно чувствовался аромат духов, а шторы были спущены.

Король отошел от прелестницы, завладевшей его вниманием, и увидел лорда Эркли. Он искренне обрадовался и протянул руку.

– Наконец-то вы приехали, Эркли! А я ожидал вас еще вчера.

– Я приехал уже после ужина, ваше величество, и подумал, что слишком поздно искать встречи с вами.

– Меня в любое время интересует, что вы хотите мне сказать, – ответил король. – Пойдемте, я с нетерпением жду вашего доклада.

Он быстро отошел от колоннады в более уединенную часть парка. Сняв шляпу перед двумя дамами полусвета, бросивших на него кокетливые взгляды, и поклонившись нескольким высокопоставленным иностранцам, он подошел наконец к свободной скамейке на маленькой лужайке, окруженной клумбами. Король сел, а его секретарь и конюший почтительно отошли в сторону, строго следя, чтобы никто не прервал разговор его величества.

– Итак, – спросил король, усаживаясь поудобнее, насколько это позволял его большой живот, и внимательно глядя на лорда Эркли.

– Все, как вы и ожидали, ваше величество, – ответил лорд Эркли. -Кайзер настроен против Англии, а чиновники подражают ему, они так же грубы и пренебрежительны с нами.

Король кивнул.

– Я так и думал.

Ревность кайзера к своему дяде, его поведение во время англо-бурской войны, а также недоброжелательность по отношению к покойной матери-англичанке, – все это не давало королю повода для оптимизма.