Барбара Картленд - Молитва любви

— Позвольте мне объяснить, что от вас требуется. Моя племянница, чьим опекуном я являюсь, живет в деревне, потому что ее состояние не позволяет ей наслаждаться лондонской жизнью.

— Вы хотите сказать, что у нее слабое здоровье? — уточнила Джина.

— Можно сказать и так, — согласился граф, — но на самом деле, по некой причине, которую не могут объяснить ни врачи, ни я, моя племянница слишком апатична и ничем не интересуется.

Легкая тень пробежала по его лицу.

— Я полагаю, что прежде всего ее необходимо вывести из апатии. А тогда я смогу привезти ее в Лондон и представить в свете.

— Я понимаю, — заверила его Джина, — и я чувствую, что смогу помочь ей… если, конечно… вы позволите мне… сделать это.

— Не вижу причины, по которой вы не смогли Вы этим заняться, — сказал граф, — если только вы не находите скучной деревенскую жизнь.

— О нет! — воскликнула Джина. — Я обожаю деревню. Я почти всю жизнь провела там.

Его сиятельство удивленно поднял брови:

— Тогда вам, наверное, нравится верховая езда?

Он заметил луч оживления на лице девушки.

— Можно ли мне надеяться, что я смогу совершать конные прогулки с вашей племянницей? — быстро спросила она.

— О да, разумеется, — улыбнулся граф. — Надеюсь, вам удастся приобщить ее к верховой езде.

Джина подумала, что, если это условие ее найма, она сделает все от нее зависящее, чтобы племянница графа получала от верховой езды такое же удовольствие, как и она сама.

Словно прочтя ее мысли, граф сказал:

— Я полагаю, что «Монастырский очаг» вполне пригоден для сносной жизни в деревне. Как скоро вы сможете туда отправиться?

— О! — восхищенно воскликнула Джина. — Значит ли это, что вы меня нанимаете?

— Ну а почему бы нет? — пожал плечами граф. — Я спешу. Моей родственнице, леди Мэри Инглтон, которая присматривала за нашей подопечной, пришлось уехать. И таким образом, вы займете ее место, если, конечно, ваши рекомендательные бумаги в порядке.

Джина обмерла. Только сейчас до нее дошло, что, откликнувшись на объявление, она и не подумала о рекомендациях. А любой, к кому граф обратится для проверки рекомендаций, удивленно спросит, почему это ее дядя за ней не смотрит.

Джине и в голову не пришло, что беспокойство в ее взгляде говорило само за себя, а его сиятельство решился высказать предположение:

— Я усиленно подозреваю, мисс Борн, что вы от кого-то скрываетесь, и что меня интересует более всего, так это — от кого? По-видимому, здесь не обошлось без мужчины?

Джина глубоко вздохнула и прошептала испуганным голоском:

— Неужели вам так необходимы мои рекомендации?

— Это обычная процедура.

Па мгновение Джине пришла в голову мысль, что ей удастся убедить доктора Эмерсона или еще кого-нибудь из друзей отца и матери сохранить в тайне ее происхождение. Но она тут же поняла, что из этого ничего не выйдет. Она чувствовала себя как Ева, которую изгнали из Рая. «Это абсолютно безнадежно, — подумала девушка. — Мне придется вернуться в „Башни“ и работать на дядю Эдмунда». Ее глаза сделались такими несчастными, что граф спросил:

— Что вас так огорчает? Скажите же, почему вы убежали из дома?

Джина до боли в суставах сцепила пальцы в замок.

— Я… я не могу вам сказать, — проговорила она. — И пожалуйста, поверьте мне… я обещаю… я вас не подведу.

— Итак, насколько я понимаю, вы просите меня предоставить вам убежище, — спокойно подытожил граф. — Бы бежите от кого-то, кто сильно вас напугал.

— Я действительно очень напугана, — призналась Джина.

— А если я решусь вам поверить, можете ли вы обещать мне одну вещь? — спросил граф.

В глазах Джины вновь засветилась надежда.

— Вы… нанимаете меня?

— Только если вы мне пообещаете…

— Все что угодно!

— Если вы попадете в беду, если то, от чего вы бежите, станет для вас действительно опасным, обещайте, что придете ко мне и расскажете всю правду.

— Я обещаю… конечно, я обещаю, — быстро ответила Джина. — И не думайте, в этом нет ничего… позорного… или преступного… просто это меня очень тяготит… это темное пятно в моей жизни, которое делает ее такой жалкой… такой…

Ее исполненный страдания голосок весьма тронул чувствительное сердце графа, и он принял решение.

— Отлично, вы дали мне слово и можете уже завтра отправляться в «Монастырский очаг», если это согласуется с вашими желаниями.

Джина не смогла сдержать радостный возглас.

— О! Благодарю вас! Какой же вы замечательный! Я так вам благодарна, так благодарна!