Барбара Картленд - Прекрасная похитительница

Джастин помолчал, припоминая, затем воскликнул:

— Уодбридж! Именно так! Адмирал Гораций Уодбридж! Он вел себя так, будто все еще находится на капитанском мостике, и мой отец приходил в бешенство при одном упоминании его имени.

В Энтони неожиданно заговорило любопытство.

— Из-за чего же они ссорились?

Буквально из-за всего, но главная причина была в том, что адмирал не желал продавать свой дом и имение моему отцу. Нельзя было назвать ни одной причины, по которой он был бы обязан это сделать, но мой отец заболел той же болезнью, которая в древности поразила царя Ахава. Ты ведь помнишь эту библейскую историю, как царь Ахав позарился на обыкновенный виноградник своего благочестивого подданного Навуфея и наделал глупостей? Навуфей отказался продать виноградник, и это стоило ему жизни. Вот и отец делал все, что мог, чтобы завладеть имением адмирала, но в отличие от Ахава безуспешно.

— Что же теперь с адмиралом? — спросил Энтони.

— Должно быть, уже умер, как и мой отец, — пожал плечами Джастин. — Они были примерно одного возраста.

— И кому теперь принадлежит «виноградник Навуфея», как ты его называешь?

— У адмирала был сын, наверное, теперь он хозяин поместья, — ответил Джастин. — Он намного старше меня, так что он, скорее всего, поселился здесь и ждет, когда для моего здоровья потребуется морской воздух и мы возобновим старую распрю.

— Ему предстоит долгое ожидание, — заметил Энтони. — С другой стороны, ты можешь попытаться, возможно, он не откажется продать свое имение.

— Не будем загадывать, но предложение сделать стоит, — произнес маркиз. — Если он согласится, тогда я, безусловно, куплю эту землю.

— Ты считаешь, что у тебя недостаточно земли? — удивленно вскинул брови Энтони.

Я считаю, что земли не может быть много, — ответил Джастин. — Возьмем, к примеру, род Сэсилов, они веками расширяли свои владения. Мой долг состоит в том, чтобы делать то же для моих потомков.

— Святой боже! — воскликнул пораженный Энтони. — Ты строишь далеко идущие планы! Так дело дойдет и до свадьбы и продолжения рода Верьен, который процветал еще со времен Карла II.

— Карла II — поправил его маркиз. — Наш род не переведется, не бойся. У меня одних кузенов несколько десятков.

— Но ты все равно захочешь, чтобы род продолжил твой сын, а не кто-нибудь из дальних родственников, — настаивал Энтони.

— Конечно, — согласился Джастин, — но мне некуда спешить, и позволь мне высказаться начистоту — имя его матери будет не Роз!

Его свирепый тон так позабавил Энтони, что маркиз сам не устоял и рассмеялся вместе с другом.

Вскоре Джастин указал Энтони:

— Видишь? Это уже Хертклиф. За теми деревьями.

Энтони сразу вспомнил приземистый замок, который отец Джастина расширил и перестроил с помощью лучших архитекторов того времени.

Замок был прекрасно расположен — хотя и несколько ниже, чем деревня Дауне, находящаяся за ним, — и был со всех сторон, кроме фасада, окружен густым лесом, который защищал его от морских шквалов, при этом создавалось впечатление, что дом господствует над местностью.

Уже почти час друзья дышали морским воздухом и ощущали свежесть, которая была так живительна и приятна.

Теперь даже лошади поскакали немного быстрее, словно почувствовали, что цель близка и их ждут удобные стойла.

Фаэтон быстро двигался по дороге к дому. Красный кирпич, из которого был сложен замок, со временем принял розоватый оттенок и отсвечивал на солнце, и Энтони заметил:

— Я совсем забыл, как прекрасен Хертклиф! Ты должен был приезжать сюда чаще, Джастин.

— Ты прав, — ответил маркиз. — Не представляю, как я мог так надолго забросить этот старый дом.

— В нем есть что-то величественное и в то же время романтическое, — задумчиво продолжал Энтони. — Взгляни на эти цветы — они просто потрясающие!

Мой отец тратил много времени и кучу денег на этот парк, — сказал Джастин. — Я считал, что из-за войны и недостатка людей он оказался заброшенным, но теперь вижу, что мои опасения были необоснованны.

Они подъехали еще ближе, вечернее солнце отражалось в многочисленных окнах дома, и друзьям казалось, что он дышит гостеприимством и радуется их приезду.

Два грума ожидали у подъезда, чтобы принять лошадей, и, когда маркиз вышел из экипажа, разминая затекшие после долгой поездки ноги, на крыльце появился пожилой человек с совершенно седой головой.

— Добрый вечер, Маркхэм, — приветствовал его маркиз.