Джейн Киддер - Поцелуй страсти

— Ну, если вы так ставите вопрос… — пробормотал сэр Джон. — Отвечу: да, такое право я имею. Только делать этого не стану. Я и Виктории не позволю его продать, если уж на нее найдет такая блажь. Только это вряд ли. Уж кто-кто, а Виктория Кингз Рэнсома не продаст — ни за что на свете.

— Понятно.

Сэр Джон поставил свой бокал на стол и некоторое время внимательно рассматривал сидевшего перед ним молодого человека.

— Послушайте, Уэлсли, — какого черта вы прицепились именно к Кингз Рэнсому? Вы ведь даже его не видели?

— Я много о нем слышал.

— Правда? И от кого же?

— Да как вам сказать? — Майлз старательно избегал конкретного ответа. — Многие мне о нем говорили. Как говорится, слухом земля полнится. Но дело в том, что все эти люди, как один, возносили достоинства жеребца чуть ли не до небес. Ясное дело, что я тоже был заинтригован.

Сэр Джон широко улыбнулся и расправил плечи, раздуваясь от гордости.

— Что верно, то верно. Этот конь — само совершенство. И я с радостью завтра утром вам его покажу, хотя продавать и не собираюсь.

— Охотно взгляну на него, — с кислой улыбкой произнес Майлз, после чего решил сменить тему разговора. Помня о финансовых неурядицах Пемброков, Майлз не отказался от мысли тем или иным путем заполучить жеребца, но решил, что на ранней стадии игры нет смысла демонстрировать чрезмерный интерес к лошади. — В таком случае, — сказал он, — расскажите мне о жеребцах, которых вы можете мне уступить по сходной цене.

Поскольку сэр Джон только этого и ждал, он мигом подхватил тему и в течение последующего получаса без устали расписывал стати и достоинства двух других своих жеребцов, которых Майлз, признаться, уже видел, и знал, что они значительно уступают Кингз Рэнсому. Тем не менее молодой человек вежливо выслушал речь хозяина целиком и лишь изредка перебивал его малозначащими вопросами или короткими комментариями, выказывая таким образом интерес к тому, о чем вещал сэр Джон. На самом же деле все это время он напряженно думал, в какую сумму ему обойдется приобретение лошади, которую он мысленно давно уже поставил в свое собственное стойло.

Рассказ сэра Джона был прерван в ту самую минуту, когда в библиотеку вошла очаровательная светловолосая женщина лет сорока.

— Так вот где вы прячетесь! — объявила она громким голосом, в котором все еще сказывался легкий американский акцент.

Майлз вскочил на ноги и одарил женщину своей знаменитой ослепительной улыбкой.

Леди Фиона прошла к креслу, в котором расположился сэр Джон, присела на его широкий подлокотник и потрепала мужа по плечу. При этом ее русалочьи глаза неотрывно следили за молодым человеком, чье кресло находилось напротив.

— Я все ждала, когда вы выйдете из библиотеки, чтобы лично приветствовать нашего гостя, но потом не утерпела и решила сама зайти в библиотеку, чтобы поздороваться.

Сэр Джон с обожанием взглянул на жену.

— Извини, дорогая, — виновато произнес он, тяжело поднимаясь с кресла и поворачиваясь к Майлзу. — Я так увлекся, что совсем упустил из виду, как следует поступать, когда в доме гость. Позволь представить тебе мистера Майлза Уэлсли. Мистер Уэлсли, позвольте представить вам мою жену леди Фиону Пемброк.

Майлз вышел из-за стола и склонил голову над холеными пальчиками белокурой дамы.

— Знакомство с вами делает мне честь, леди Фиона. Фиона ответила на слова Майлза хорошо отработанным кивком головы и любезной улыбкой.

— Рада познакомиться с таким милым молодым человеком.

— Я и представить себе не мог, дорогая, что мы с мистером Уэлсли так засиделись в библиотеке, — продолжал извиняться сэр Джон. — Надеюсь, ничем другим мы тебя не обеспокоили?

Леди Фиона положила руку на локоть супруга.

— Какие могут быть беспокойства, дорогой? Правда, наш повар очень волнуется, он утверждает, что первая перемена блюд будет безнадежно испорчена, если мы не сядем за стол сию же минуту.

— В таком случае мы сразу же двинемся в столовую. Надеюсь, девочки готовы?

— Они давно уже в столовой, — заверила мужа Фиона.

Супруги Пемброк и их гость вышли из библиотеки, пересекли холл на первом этаже и вошли в столовую — большую, изящно обставленную комнату, в центре которой царил массивный дубовый стол. Вокруг стола были расставлены двенадцать стульев, а у стены находился резной буфет красного дерева.

Джорджия и Каролина стояли рядом со своими стульями. Они были одеты в одинакового покроя пышные платья из розового и голубого атласа.