Луиза Кларк - Любовная петля

Пронзая Филиппа взглядом до глубины души, лорд Стразерн сказал:

– Хорошо сказано, Гамильтон. Я рад, что вы будете подходящим мужем моей дочери, – он улыбнулся, почти очаровательно, и встал. – Теперь вам надо сделать одно – убедить Алису принять ваше предложение. Оставляю вас наедине – решайте сами!

Когда за ним тихо закрылась дверь, Алиса взглянула на Филиппа и робко улыбнулась:

– Папа сказал, что брак, состоявшийся по какой-либо необходимости, будет вечным раскаяньем. Я должна спросить вас сейчас, Филипп, вы просите моей руки, потому что чувствуете себя обязанным это сделать или потому что вы хотите обручиться со мной? Умоляю вас, ответьте мне так же честно, как вы ответили моему отцу о ваших политических взглядах.

Филипп сел поближе к ней. Он взял ее руки, и держал их в своих, поглаживая ее гладкую кожу.

– Раньше я клялся себе, что никогда не женюсь на роялистке. Они появлялись при дворе, ухоженные и воспитанные, но полные злобы и яда. Их внешний облик – неестественный, мужчина не мог поверить в него. Я думал, что честная открытая женщина пуританского воспитания соответствует моему вкусу. Умная и серьезная леди не даст повода беспокоиться о том, с кем она и что делает, – он улыбнулся, – со временем я понял, что пуританка может быть такой же лживой, как и роялистка. Надо искать личность и определять, из чего она сделана, прежде чем добиваться ее руки.

Приехав сюда, я не искал любовных приключений, но нашел одно и не жалею об этом. Вы прекрасная и желанная, Алиса Лайтон! Вы духовная, интеллигентная, умная, очаровательная! Вы женщина, которую я люблю! Я бы не изменил вам, и не могу жить без вас!

Алиса улыбнулась и подвинулась к нему поближе.

– Филипп, я роялистка. И всегда ею буду. Что случится, если протекторат будет продолжаться, и вы решите вернуться на сторону лорда протектора?

– Я уже принял решение, моя дорогая: с протекторатом покончено. Я не вернусь в Лондон, разве что поеду туда наносить и отдавать визиты, – он нежно улыбнулся. – Кроме того, это касается не политики, а нас. Я люблю вас, Алиса. А вы меня любите?

На ее губах задрожала улыбка, и глаза наполнились слезами счастья:

– О, да! Я люблю вас всем сердцем, Филипп!

– Тогда выйдете за меня замуж.

Он сказал это утвердительно, но Алиса ответила, как на вопрос:

– Да. О, да!

Май, 1660

Звонят колокола в лондонском храме. Праздничный город ликует от новых надежд на будущее – возвращается король. Тяжелые годы английской республики закончились.

Из провинции хлынули в Лондон тысячи людей, чтобы повеселиться на празднике, повидаться с возвратившимися из ссылки семьями и засвидетельствовать свое почтение и преданность монарху.

– Слышали, что король Чарльз заметил вскользь? – раздавалось тут и там. – Что если бы у Стюартов в Англии было столько друзей, сколько ему клялись в верности, то его отец никогда бы не потерял трон, а он сам не провел бы десять лет в ссылке.

Несмотря на такой цинизм, Чарльз был признателен всем, кто шел за ним. Его жизненным правилом стало – идти на компромисс с себе подобными.

Лорд Стразерн со своей семьей отправился в Лондон, но больше для того, чтобы увидеть Томаса, чем участвовать в празднестве. Он не собирался подавать петицию монарху о возвращении земель, потерянных за годы войны. Стразерн считал, что ему и так есть за что благодарить бога: Томас благополучно вернулся домой, Алиса по-настоящему счастлива в браке. Единственное, что его беспокоило – это Пруденс, которая продолжала сходить с ума по Цедрику Инграму, попавшему с тех пор в немилость к жителям Западного Истона – они избегали его.

Комнаты, которые они сняли в Лондоне, находились на первом этаже бревенчатого дома с выступающим на улицу развалившимся углом. Под окнами постоянно слышался шум, грохот повозок по булыжной мостовой и громкие пьяные голоса веселившихся людей. Но и в таком досадном окружении Стразерн рад был получить эти комнаты – три спальни, гостиную и кабинет – неслыханная роскошь в столице во время празднования. Лорд Стразерн мог теперь приглашать своего сына на семейный обед, после того как семья несколько дней обедала в общей столовой.

В одну из первых встреч возникла некоторая напряженность между Филиппом и Томасом, но Томас быстро усваивал искусство компромисса, а Филипп уже давно овладел этим навыком. Как только Томас понял, что его сестра счастлива в браке, он охотно признал Филиппа членом семьи. Теперь, когда самообладание вернулось к его сыну и зятю, Стразерн мог главенствовать за столом, где в согласии и гармонии сидела его семья. Это вселяло в него такую радость, как возвращение короля. Возможно, даже более весомую.