Тамара Леджен: Скандал и грех

– Благодарю, сэр, – застенчиво улыбнулась Абигайль. – С вашей стороны было весьма любезно помочь совершенно незнакомому человеку.

– Почему совершенно незнакомому, кузина? Мы незнакомы относительно. Вы не будете так добры открыть мне дверь? У меня заняты руки.

– Да, конечно, – поспешно ответила Абигайль.

В книжном магазине Хэтчарда она чувствовала себя в полной безопасности. Служащие знали ее, и старший клерк мистер Элдридж направился лично поприветствовать клиентку. Мисс Ритчи была ненасытной читательницей, а что еще лучше, она всегда оплачивала счета, намного более значительные, чем мог предложить джентльмен рядом с ней. Мистер Элдридж строил догадки насчет их совместного прихода в магазин.

Кэри передал служителю свертки Абигайль, а она вернула ему трость и протянула руку для прощания.

– Сэр, позвольте еще раз поблагодарить вас. – Абигайль решила, что его уход станет для нее облегчением. Раз она не способна вести себя в его присутствии как разумная женщина, то чем скорее он уйдет, тем лучше. – До свидания, – быстро сказала она.

Но едва Кэри склонился к ее руке, она совершенно опозорилась, нырнув под прилавок, к несказанному удивлению клерка, хотя Кэри ее маневр поразил еще больше.

– Что вы делаете? – спросил он, нагибаясь через прилавок, чтобы взглянуть на Абигайль.

Кузина жестом призвала его к молчанию.

– Лорд Далидж, – прошептала она, глаза стали круглыми от страха. – Он здесь! Пожалуйста, сэр, не выдавайте меня.

– Уэйборн, – сказал виконт, хлопая Кэри по плечу, и, когда тот медленно повернулся, его сиятельство продолжил: – Какая встреча! Я слышал, ты удалился в деревню, проводишь время в Хартфордшире на свиноферме. Как называется это место? Таттивуд? Тинглвуд?

Кэри облокотился на прилавок.

– Я тебе скажу, а потом ты еще вздумаешь приехать.

Его сиятельство презрительно фыркнул и обратился к клерку:

– Эй, вы! Мне нужен… Как же это называется?.. «Кубла Хан». Только продавец не сумел мне помочь, а я тороплюсь.

– Сожалею, но должен сообщить вашему сиятельству, что мистер Колридж еще не опубликовал свой знаменитый фрагмент. Я думаю, он выйдет через несколько месяцев.

Виконт пришел в ярость.

– Но я лорд Далидж. И хочу его сейчас.

– Он ведь не может достать тебе книгу из воздуха, – рассудительно заметил Кэри.

– Это не твое дело, Уэйборн, – процедил виконт. – Ты вечно суешься во все, что тебя не касается. Совсем не умеешь себя вести?

– Забавно, что это говоришь мне ты, – ответил Кэри. – Я сейчас видел, как ты сбил на Пиккадилли с ног девушку, не потрудившись даже извиниться. Если это твое представление о том, как надо себя вести…

– Какую девушку? – презрительно ухмыльнулся Далидж. – Может, твою любовницу? Я уверен, ее сбивали с ног и прежде, собьют и впредь.

Абигайль подавила тяжелый вздох. Никогда в жизни она не слышала подобной грубости.

– На самом деле эта молодая леди – моя кузина, – холодно произнес Кэри.

– Тогда извини, – ответил лорд Далидж без намека на сожаление. Напротив, он гордился, что его оскорбление попало в цель. – Ты должен сказать кузине, чтобы смотрела, куда идет. Она сама выскочила мне прямо под ноги. Это полностью ее вина.

– Отнюдь, – возразил Кэри. – Я был свидетелем позорного инцидента. Ты намеренно толкнул ее, и, позволь тебе заметить, когда я расскажу о случившемся в клубе «Уайтс»…

– Только попробуй! – воскликнул Далидж.

– Почему бы не попробовать?

– Чего ты хочешь, Уэйборн?

– Я хочу извинений. Моя кузина, естественно, не пожелает тебя видеть, поэтому извинение должно быть в письменном виде.

Мистер Элдридж мгновенно и безвозмездно обеспечил его сиятельство письменными принадлежностями. К изумлению Абигайль, высокомерный лорд Далидж не выразил ни малейшего протеста.

– Как ее зовут, эту вашу кузину? – раздраженно спросил он, окуная перо в чернильницу.

– Ее имя тебе незачем знать, – презрительно сказал Кэри. – Напиши так: «Гнусный лорд Далидж смиренно приносит свои глубочайшие и лицемернейшие извинения…»

– Послушай!

Но Кэри невозмутимо продолжал:

– Лицемернейшие извинения молодой леди, которую он столь грубо оскорбил сегодня на Пиккадилли. Даже не извинившись и не предложив ей свою помощь, он потерял в этом случае право называться английским джентльменом. Более того, его сиятельство таким образом подтвердил, что на самом деле он худший из грубиянов, когда-либо позоривших Британскую империю. Подпись…